— Живот не пучит?
— Не пучит!
— Позывы к рвоте? Есть?..
— Нету!
— Да неужели?.. А точечки сверкающие в глазах не мелькали? Нет?..
— Нет! Не мелькали и не мелькают! Это у вас!..
— Что?..
— Так, ничего!..
— Но–но! Смотри мне! Здесь спрашиваю я! Я спрашиваю, а ты отвечаешь. Тэкс… Остался последний вопрос. Может быть, самый важный… Итак, внимание!.. Как себя чувствует Мишель?..
Я даже вздрогнул от неожиданности!
И тут же завопил:
— Людмила Васильевна! И вы тоже!..
Людмила Васильевна изогнула одну бровь:
— Что — и я тоже?..
— Вы тоже… Это… Ну… Вы понимаете!..
Людмила Васильевна вздохнула и, откладывая в сторону стетоскоп, сказала:
— Конечно, я понимаю!..
Она поднялась на ноги и прошлась по медпункту как будто бы с отстраненным выражением лица, но явно о чем–то напряженно размышляя. Подойдя к окну, она открыла его, и оттуда в медпункт ворвался поток свежего воздуха.
— Какой великолепный, какой теплый апрель в этом году!.. — пробормотала Людмила Васильевна, почти слово в слово повторяя то, что вчера утром сказала Амалия Захаровна.
Я даже навострил уши, ожидая, что сейчас, как и вчера, из–за окна донесется пронзительный вопль какой–нибудь девчонки, выкрикивающей притворные угрозы. От полноты жизни!..
Но нет, все было тихо.
Все были на уроках.
Людмила Васильевна вернулась к столу, и вновь села на свой табурет. Вид у нее сделался такой, как будто она собиралась сообщить мне что–то очень важное.
— Со вчерашнего дня вся наша школа буквально гудит! — сказала она, глядя мне прямо в глаза и почему–то вздыхая. — Из уст в уста передается весть о совершенно необыкновенном номере, который ты показал во время шефского концерта!
Я почувствовал, что начинаю краснеть.
— Ну, прямо–таки из уст в уста!.. — возразил я. — Вы преувеличиваете, Людмила Васильевна! Мало ли что там рассказывает Оливия!..
— Ах, Слава! Если бы только Оливия! А то ведь и Эльвира, и Вадим с Милой, и Лина с Лилей, и Жека, и Света Никольская, и Валентина Александровна с Шурочкой, и даже «утята»!.. Правда, они толком рассказать ничего не могут, как ни пытаются.
— Почему?.. — заинтересовался я.
— Да потому, что они сразу начинают перебивать друг друга, прыгать и дико хохотать!..
— Прыгать?..
— Вот именно! Как ты прыгал в образе Мишель по сцене, когда она изображала этого формидабль садовника, скачущего сам знаешь за чем!..
И Людмила Васильевна вновь закатилась от смеха.
— И вот этот самый полет… Панталон с розочками… Стал теперь главной темой всех школьных разговоров! — добавила она. — Это не тема, а прямо–таки хит!..
Я прокашлялся, стараясь не глядеть Людмиле Васильевне в лицо.
— Впрочем, нет. — жизнерадостно продолжала она. — Самый главный хит — то, как чудесно ты выглядел в платье Мишель, со всеми его оборками и рюшами! О, вот это наши девочки обсуждают с особой страстью!
Тут Людмила Васильевна опять рассмеялась и вынула из кармана платочек.
— Хорошо, хоть Дуся ничего ни с кем не обсуждает!.. — сердито пробормотал я.
— Дуся?.. — повторила Людмила Васильевна, вытирая платочком слезы с глаз.
— Да, Дуся. Жекина декоративная крыска!..
Людмила Васильевна вздохнула.
— Удивительно легкомысленное отношение к всему происходящему!..
— У кого?..
— У большинства наших учеников. И у тебя самого — в первую очередь!
— А надо, чтобы я ко всему относился тяжеломысленно, да?..
Людмила Васильвна так и замерла! Потом она как–то странно повела головой, опять фигурно изогнула одну бровь, другую, слегка откинулась назад и вдруг вся подалась ко мне.
Я прямо ее залюбовался. Конечно, она сейчас немного играла (как сегодня утром — моя мама!..), но эта ее игра была очень естественной.
В общем, мне есть у кого перенимать актерский опыт!..
— Ехидничаешь мне тут, да?.. Вундеркидничаешь?.. — вкрадчиво, как ласковая акула, спросила Людмила Васильевна.
— Ехидничаю! — честно сознался я. — Но вундеркидничать даже и не пытался! Хотя вы классно сказали. Вундеркидничаешь!..
И я засмеялся.
Людмила Васильевна неожиданно подхватила мой смех.
Отсмеявшись, мы обменялись очень понимающими взглядами.
— В общем, относиться ко всему тяжеломысленно — это не в твоем духе?.. — заключила Людмила Васильевна.
— Не в моем, это да. Но вы же понимаете, «легкомысленно» вовсе не значит «безответственно»!
— Понимаю, мой дорогой, понимаю… — вздохнула Людмила Васильевна. — И меня как раз очень беспокоит весь этот твой объем ответственности! И особенно то, что он явно увеличился за последние дни!.. Буквально в разы.
— Ну, он же не только у меня увеличился! — заметил я. — Но и у всех тех, кто…
Я прервался, пытаясь правильно сформулировать мысль.
— …у всех тех, кого коснулась твоя легкая рука! Твоя и еще — Мишель!.. — закончила за меня Людмила Васильевна.
И улыбнулась немного грустной улыбкой.
— Боже мой! — воскликнула она. — Чтобы помочь взрослым, понадобились усилия ребенка! В этом есть что–то неправильное.
— Почему?..
— Да потому, что взрослые ведут себя как неразумные дети, а дети начинают вести себя как мудрые взрослые!..
— Но это ведь неизбежно. Дети растут и рано или поздно все равно становятся взрослыми. — рассудительно заметил я.