Настоящий я

Сначала я так и хотела сказать, но в разговоре с Рю аккуратно подбирала слова. Нелогично получается: к душевным страданиям других людей я относилась с осторожностью, боясь неловким словом ранить их, а собственная боль была мне безразлична.

– Хорошо, будем называть вещи своими именами. После смерти у человека не останется переживаний. Честно говоря, не знаю, я ведь не совсем мертва, поэтому не могу, наверное, о таком рассуждать, но…

Я безуспешно старалась сохранять спокойствие. Кажется, я перегнула палку, когда завела разговор о смерти с человеком, потерявшим младшего брата. Но не могла же я его бросить в такой тяжелый момент. Скорее всего, Проводник Душ специально свел нас с Рю. Ну все, в следующий раз он у меня получит!

– Мой брат болел с раннего детства. Врачи говорили, что он не дотянет до десяти лет, а брат прожил до четырнадцати. Я был готов к его смерти, даже если делал вид, что это не так. Я был готов хоть немного, – сказал Рю, глядя в пустоту. – А если тебя так волнуют другие, значит, времени свободного полно?

– Думаешь, я здесь потому, что времени у меня много? Не делай вид, что моя проблема легче твоей!

– О, опять про себя любимую заговорила!

Несмотря на то что общались мы отнюдь не по-дружески, рядом с Рю мне было спокойно. Это потому, что от меня осталась одна душа? Я решила, что могу открыть свои истинные чувства хотя бы раз. К тому же мы и правда плывем в одной лодке.

В словах Рю была доля истины: в форме души нет смысла осторожничать или думать наперед, все равно никто тебя не видит.

– Сама посмотри: наши тела останутся жить в этом мире, а мы исчезнем. И что в этом такого? Ты говоришь, страшно представить тело без души, то есть без возможности мыслить и чувствовать. Но никто об этом не знает, поэтому и не замечает ничего странного. Просто ты думаешь только о себе и делаешь что хочешь.

Это и произошло вчера. Мое тело списало сочинение и спокойно легло спать. Хорошо, что я находилась рядом и сделала все, чтобы мое телесное воплощение не пошло в школу. Но что станет с Хан Сури, когда я отправлюсь в другой мир?

– Мне все равно, я уже…

– Что уже?

Рю перевел взгляд и посмотрел куда-то вдаль, а затем повторил:

– Тебе настолько важно, как после твоего ухода тело продолжит жить, какие оценки оно будет получать, как будет выглядеть?

А может быть по-другому? Судьба Хан Сури касается в том числе и меня.

– Возможно, ты еще не понял, потому что не проводишь так много времени со своим телом, но мое с каждым днем ведет себя все более странно. Оно разрушает все то, чего я добилась.

Пустой взгляд Рю устремился на меня.

– Я не знаю, какие у тебя достижения, но думаю, именно из-за них твое тело хочет, чтобы все наконец исчезло. Ты сама сказала, что оно разрушает твою прежнюю жизнь.

– Но на самом деле…

– Это значит, что прошлое для тебя важнее. И твой образ в глазах других людей, и их оценка. Любому будет тяжело проститься с тем, что дорого. Даже если это они сами.

Я не знала, что ответить, и глупо хлопала глазами. Рю не дал мне и шанса возразить.

– Я бы тоже не захотел принимать такую душу обратно, – добавил Рю.

Мне нечего было сказать.

– Ты совсем себя не жалеешь.

Ветер принес знакомый голос Проводника: «Как думаешь, твое тело могло сделать больно душе?»

Для кого и для чего я жила? Я считала, что хорошо знала себя, но, оказывается, ошибалась. Кто же такая Хан Сури? Что так мучает ее?

Глава 6. Мои печали

В старшей школе я посещал кружок «Рифмоплеты». Его участники приглашали к себе и рассказывали:

– Мы устраиваем встречи с писателями, а осенью проводим поэтические вечера. Тебе такое интересно?

Конечно нет. Мне не нравилась литература, тем более поэзия. Я почесал затылок и ответил:

– Нет, не интересно.

– Тогда, может быть, поэзия…

– По правде говоря, я не собираюсь учиться литературоведению.

В разговоре я был не так прямолинеен, как мои одноклассники.

Откуда-то донесся голос учителя корейского языка:

– Думаю, Рю очень понравится в нашем кружке.

Я искоса посмотрел на него.

Я честно делал все домашние задания, читал главы учебника, не спал на занятиях – просто выглядел немного отстраненно. Думаю, между собой преподаватели говорили обо мне что-то вроде: «Любое задание можно всегда дать Ын Рю, он никогда не откажет». Наверное, поэтому в тот день учитель так настойчиво звал в кружок поэзии:

– Приходи к нам, ты отлично впишешься в коллектив.

Я растерялся, смотреть учителю в глаза было очень тяжело. Он снова заговорил:

– Хорошо, буду с тобой честен.

Его слова тяжелым грузом легли на мои плечи. Пожалуйста, не надо, уж лучше солгите. «Твой собеседник никогда не ответит искренне», – тихо прозвучало в голове.

– Я очень привязался к «Рифмоплетам». Мы с ребятами подружились, вместе издали несколько книг. Пока я работаю в этой школе, хочу сохранить наш маленький мир, – сказал учитель, дотронувшись до моего плеча. – Рю, пожалуйста, запишись к нам, в этом году мы так никого и не дождались.