Настоящий я

– Ой, извини. Я всего лишь хотела представить, как это может выглядеть. Опять не подумала, что говорю. Не пойми меня неправильно, будто смерть для меня – что-то несерьезное.

– А как тут представить? Мы же смотрим на наши тела со стороны.

– Как думаешь, какими нас запомнят?

Если под словом «смерть» понимать смерть тела, то мы все еще живы. Умри я по-настоящему, наверное, уже бы встретился с братом. Тогда и в поминальном зале помимо Проводника я мог бы увидеть души умерших. Но нет, я принял форму отделившейся души, в то время как мое тело продолжает дышать и жить без меня.

– Помнить кого-то и запомнить что-то о человеке – это совершенно разные вещи, – тихо сказала Сури.

Я посмотрел перед собой и погрузился в мысли.

– Думаю, меня запомнят как хорошего старшего брата и как вполне прилежного ученика. Люди будут больше волноваться за моих родителей, которые потеряли двух сыновей, – выпалил я и почувствовал боль в груди.

Трудно представить потерю обоих детей. Мне никогда не приходило в голову, что будет, если вслед за братом я тоже навсегда покину родителей.

Сури кивнула, будто понимая, о чем я размышлял.

– Вот так и нужно прощаться навсегда. Умерший не испытывает боли людей, оставшихся жить дальше. А больше у тебя совсем идей нет? Ты можешь запомниться благодаря вещам, которые любишь, или своим уникальным характером.

Во мне не было ничего уникального. Я неплохо учился в школе и занимался спортом. Мои друзья знали, что я открытый и добрый человек. Учителя видели во мне активного и трудолюбивого школьника, потому что я не умел никому отказывать. Кто-то отмечал мое хорошее чувство юмора, а кто-то, напротив, называл неудачником. Я не выносил тишины и давления со стороны. Может быть, меня запомнят как человека, который не умеет говорить «нет».

– Нет, ничего такого. У меня самая скучная жизнь.

– Какой бездушный ответ!

– Наоборот, ничего душевнее нельзя было сказать.

О чем она? Хочет подробностей? Я жил безрассудно и не заботился даже о себе и своих интересах, поэтому всегда на все соглашался. Я не задумывался, во что меня это превратило. Такую душу действительно можно выкинуть без сожалений.

– Сури, а какой запомнят тебя? – спросил я.

Она прокашлялась, очевидно готовясь к продолжительной тираде, и начала перечислять:

– Меня запомнили бы как Хан Сури, которая выделяется только внешне. Конечно же, люди будут отмечать мои успехи в учебе. Еще я запомнюсь любовью к чтению, умением красиво писать и фотографировать. У меня много подписчиков в социальных сетях, а еще…

В этот момент Сури прервалась и покачала передо мной указательным пальцем.

– Я говорю правду! Мой пост с рецензией собрал кучу лайков. Я довольно популярна.

– Да кто же спорит?

На первый взгляд Сури казалась обычной болтушкой, но на самом деле она много работала над собой. С такими способностями никто не захочет проследовать за Проводником в иной мир. Теперь я понял, почему она продолжает биться за свою жизнь.

– Честно признаться, мне самой неловко говорить об этом, но…

– Вряд ли мы можем узнать друг о друге что-то еще более неловкое.

Все с тем же каменным лицом она продолжила свой список, понизив голос:

– Я запомнюсь как та, кого подруги ни за что не знакомят с родителями.

– А что тут плохого?

– Дурак, почему сразу плохо? – Сури покачала головой. – Все наоборот! Так сложно понять, почему такую, как я, не хотят представлять родителям?

А, кажется, понял! Она хвасталась не краснея. Сомневаюсь, что в реальной жизни я бы с ней познакомился и позвал ее в гости.

– М-да, боюсь представить размеры твоей школьной характеристики!

Я пытался пошутить, но Сури даже не улыбнулась. С ней было очень легко общаться, и я, видимо, потерял бдительность:

– Ты прав. Вместо того чтобы бояться навсегда потерять собственное тело, я переживала, что оно разрушит все, чего я так долго добивалась, и на меня будут показывать пальцем. Вот почему меня так тянуло обратно. Я уже говорила, что постоянно нервничаю. Мой замок из песка могло смыть волной в любой момент.

Люди давно изучают мир под толщей воды и при этом часто не понимают, что происходит внутри них самих. Еще одно подтверждение, что при общении надо всегда быть очень осторожным. Как-никак хитрецы никуда не делись. Люди сами не знают, что у них на душе. Если принять глубину человеческой души за рост, то что может скрываться на глубине меньше ста восьмидесяти сантиметров? Что мы так упорно прячем? Почему так поверхностно к себе относимся?

– Ничего, еще не все потеряно.

Несмотря на мои попытки приободрить Сури, ее лицо так и осталось мрачным.

– Я уже ничего толком не понимаю, пусть все будет так, как будет.

– Пусть так… Пусть у нас все получится.

Я не ожидал оказаться в форме выброшенной из тела души, не мог знать, что нас ждет дальше. В таком случае, может быть, сейчас самое подходящее время для этих слов. Что бы я ни решил, все к лучшему. Даже если это будет наш последний разговор.

– Если мы все-таки вернемся обратно, мы сможем друг друга узнать? – спросила Сури.