Настоящий мужик. История парня из Anthrax

На «Spreading The Disease» были кое-какие песни, не вошедшие в первый альбом. Нил написал текст «Armed and Dangerous» и «Gung-Ho», а я – все остальное. Основная тема альбома – борьба маргиналов за выживание. «A.I.R.» означает «Adolescence In Red» («Подростковый кризис»), и я играл с фразой Джорджа Гершвина «Rhapsody in Blue». Я считал, мне по силам было придумать такой заумный заголовок. Все думают, что песня «Madhouse» – о пребывании в психушке, но это метафора о том, как оставить после себя след в мире. «Medusa» – о мифическом персонаже греческой мифологии, женщине со змеями на голове, которая одним взглядом превращает мужчин в камень. В метафоричном смысле она о дерьмовой жене или подружке, но я писал не об этом. Мне нравилось, как звучит слово «Медуза».

В песне «Aftershock» я описал ядерный апокалипсис, а «The Enemy» – моя первая социальная песня. Она о Холокосте. Будучи евреем, я с детства знал о Гитлере и нацистах и том, как они убили шесть миллионов евреев, и считал, что должен об этом написать. Можно сказать, это своего рода дань корням. «Lone Justice» – о персонаже Рональде Дешейне из книги Стивена Кинга «Темная башня». Читая ее, я впервые погрузился в мир Стивена Кинга, который открыл в конце 1970-х, посмотрев фильм «Кэрри». Фильм меня впечатлил, поэтому я подсел на книгу. Я уже был заядлым любителем книг, и после прочтения «Кэрри» меня конкретно накрыло. В 1978 году у Кинга вышла книга «Противостояние», и я окунулся в нее с головой. Еще я хотел, чтобы персонаж из песни «Lone Justice» был вроде Клинта Иствуда в фильме «Хороший, плохой, злой».

Для альбома «Spreading The Disease» в начале 1985-го я написал большую часть лирики, потому что это фактически была моя обязанность. Мы уже почти восемь месяцев торчали в студии, гитары были записаны, и я все еще был в Итаке, чтобы отработать с Джоуи партии вокала и убедиться, что в песнях правильные модуляции и эмоции. Вокал он начал записывать в марте. К апрелю-маю работа с Карлом ухудшилась. Днем он приходил в студию, мы пару часов что-то записывали, а потом он смотрел на часы и говорил: «Ой, мне пора. Дома дела ждут». Вскоре это стало происходить ежедневно. Карл сваливал и не хотел, чтобы мы без него работали с Алексом Периаласом, звукоинженером альбома. Он хотел, чтобы мы ждали его, но обычно возвращался только на следующий день.

Нас с Джоуи такое отношение крайне не устраивало, и мы спросили Карла, какого хрена происходит и почему он не остается и не работает с нами. А он ответил: «Приезжайте ко мне, постригите газон и по дому помогите, и тогда я смогу проводить с вами больше времени, продюсируя пластинку».

Я позвонил Джонни и передал ему слова Карла, а Джонни меньше всего хотел такое слышать, потому что мы и так с каждым днем перегибали с выделенным бюджетом, да и у него дома были серьезные проблемы с женой Маршей и их вторым партнером, Тони Инсигери. Тони фактически управлял Raven, а Anthrax были детищем Джонни. Наш альбом стоил так дорого, что Тони и Марша хотели все прекратить и выпустить то, что у нас было набросано, пусть даже вокал мы еще записать не успели. Марша и Тони чувствовали ответственность за Anthrax. Все попытки и финансовые операции они хотели проворачивать с Raven, подписавшими контракт с лейблом Atlantic. Raven сочиняли альбом, который должен был стать более коммерческим и появиться на радио. Они считали, Raven станут крутыми, чего, конечно же, не произошло. Но Тони считал, что Megaforce тратит на нас время и ресурсы и Anthrax коммерческий успех не светит.

К счастью, Джонни по-прежнему в нас верил, поэтому снял деньги со своего банковского счета – около 29 000 баксов – и переехал из Нью-Джерси в Итаку, оставшись у нас на хате, потому что решительно был настроен добить пластинку. Тогда-то мы и стали больше времени проводить в студии. Если не было Карла, мы работали с Алексом и кайфовали, потому что этот парень умел сделать крутой альбом, что не раз за годы доказал – он все равно был нашим звукоинженером. Наконец вокал был записан и настало время сводить пластинку. Мы планировали справиться за две недели, но ушел месяц, потому что Карл снова тянул кота за яйца. Но должен сказать, что после сведения 30 июня 1985 года я остался доволен звучанием «Spreading The Disease» – гораздо больше, чем дебютника.

Глава 11 Сержант Ди атакует!

Большую часть времени я был в Итаке один и подумывал, чем заняться, помимо текстов песен. Я чуть было не побрился наголо, но Билли Милано меня отговорил. Вместо этого он выбрил мне на груди слово «НЕ» и сказал: «Не брей голову, это полная херня. Ты не такой. Круто, что тебе нравится хардкор, но волосы оставь в покое». У меня уже было погоняло Скотт «НЕ» Ян. И фильм «Мир Уэйна» тут ни при чем. Мы еще до Уэйна с Гартом в 1970-х говорили слово «НЕ», с таким же сарказмом, и эта фраза вошла в мой лексикон.