Настоящий покойник

Вика вышла на кухню, а я снова закурил и тупо уставился в телевизор — звук, чтобы не мешал, был приглушен. Местное телевидение передавало новости. Мой приезд совпал с предвыборной кампанией, и сейчас шел репортаж об одном из кандидатов в мэры. Из комментариев я понял, что этот кандидат в данное время мэр, но метит на второй срок. Это был высокий, довольно симпатичный мужчина, но что-то в его облике было отталкивающим. Вроде бы все хорошо, и говорит красиво и уверенно, и улыбочка — куда там голливудским звездам… И тут он сделал ошибку, показавшую истинное лицо кандидата. Спускаясь с трибуны, охранники мэра допустили промашку, и между ними и объектом охраны образовалась небольшая щель, в которую тут же проскочила скромно одетая женщина лет пятидесяти. Подбежав к мэру, она коснулась его руки. Мэр, он же кандидат, дернулся назад, а на его лице появилась пренебрежительно-испуганная гримаса, точно его коснулась не работница одного из заводов, а какая-нибудь прокаженная. Но, видимо, вспомнив, что на него устремлены объективы камер, мэр спохватился и нацепил на свою физиономию маску радушия и внимания. И тут… Я невольно подался вперед. В толпе мэров-ских прихвостней мелькнуло очень знакомое мне лицо — это было лицо человека, которого я не видел уже много лет и, сказать честно, не горел желанием увидеть. Этим человеком был в прошлом мой дружок Дубак Паша. Лицо попало в камеру на долю секунды, и то только потому, что телохранители, отодвигая оператора в сторону, случайно развернули камеру вбок.

Я успел выкурить сигарету, прежде чем вернулась Вика. Она вошла в комнату, неся в руке чашку с дымящимся напитком. Поставив ее передо мной, она снова уселась в кресло, подобрав под себя ноги.

— Эти средства, — начала она без вступления, — брались у других фирм. Естественно, заключались договора и обещались большие проценты после продажи жилья, хотя изначально было ясно, что это жилье никогда продаваться не будет.

— Так зачем же они давали деньги?! — пораженно воскликнул я.

— В этом-то и вся соль — кто-то их обязал. Кто-то, обладающий властью. Некоторые директора попытались возмутиться и потребовали свои деньги обратно…

— Их потом нашли кого подо льдом на зимней рыбалке, кому кирпич на голову упал… — высказал я догадку.

— Я смотрю, ты зря времени не терял и уже достаточно хорошо ориентируешься в нашей обстановке, — подтвердила мое предположение Вика.

— Я за прошедший день уже слышал о таинственном руководителе, так, может, хоть ты меня просветишь на этот счет.

— Нет, — огорчила меня она, — я тоже не знаю, кто он. Могу добавить одно: я как-то осторожно закинула удочку своему главному редактору по поводу Мертвого города, так его чуть кондратий не хватил. Когда же он отдышался, то недвусмысленно мне намекнул, что, если я даже моргну в ту сторону, где находится этот город, он меня уволит в течение одной секунды и даже быстрее. Все, — сказала она, поднимаясь с кресла, — давай отдыхать, а утром я покажу тебе все бумаги, которые собрал твой отец. Спокойной ночи, — уже возле дверей произнесла она и выключила свет.

* * *

Спал я как убитый. С той лишь разницей, что убитым не снятся сны. Но то, что снилось мне в ту ночь, лучше бы не снилось вообще. Мне привиделось, будто я упал в какую-то пропасть, а мне на грудь свалился огромный валун, и я с трудом мог дышать. Лежа на спине, я смотрел в голубое небо, ожидая, что мои ребра под тяжестью каменной глыбы прогнутся и проткнут легкие… И наконец я проснулся и открыл глаза, но это никоим образом не улучшило моего самочувствия и не облегчило дыхания.

На моей груди, положив на нее лапы, а на них голову, которая размерами не уступала ведру, возлежал Майк. Я боялся пошевелиться и судорожно думал о том, что же предпринять в такой ситуации. Но кроме того, что нужно позвать хозяйку, ничего не придумал.

— А-а-а, — почти беззвучно раскрыл я рот крик не получился. Я повторил попытку, на этот раз немного громче. Торчавшее на ведерной морде ухо шевельнулось, как локатор, уловивший сигнал вражеского самолета. Этот достойный потомок собаки Баскервилей поднял голову и нежно, как на свою любимую косточку, посмотрел на меня. Я решил возмутиться и, стараясь сохранять твердость голоса, произнес:

— Пшел отсюда.

Дог шевельнулся, отчего все мои внутренности, как мне показалось, превратились в однородную массу, а ребра жалобно взвизгнули.

— Ты что, одурел?! — неожиданно раздался до ликования знакомый голос. — А ну слезай и быстро на место!

Пес нехотя поднялся, упираясь передними лапами в мою грудь, и тут я совсем перестал дышать, так как мои легкие отказались работать; кроме того, мне показалось: нажми он чуточку сильнее — и во мне появятся два дополнительных отверстия. Пес спрыгнул на пол, но, сделав шаг к двери, обернулся и взглянул на меня с сожалением. Потом зевнул, облизнулся и медленно с чувством собственного достоинства вышел.

— Если бы ты еще чуток задержалась, я бы его укусил, — храбро прорычал я, вставая с дивана и растирая свою измятую грудь.