Настоящий помещик

После того, как Глаша поставила коротышке второй фингал, уже под левый глаз, тем самым разъясняя провинившемуся, что любая инициатива наказуема, Андрей передал дело контрабанды в руки Карла Генриховича, установив тому вознаграждение в размере пятнадцати процентов от прибыли. Такая же доля была обещана и Канадскому Лесорубу. Двадцать процентов прибыли отводились на расширение дела, Все остальные деньги, пятьдесят процентов от прибыли, управляющий должен был отправлять на счет самого Андрея. При этом из своей доли Белов пообещал выделить по десять процентов Ирине Афанасьевне, Глаше и Кире. При том что девушки всячески отнекивались от обещанных дивидендов, потупив глаза утверждая, что им и кружки воды с черствой корочкой хлеба для жизни будет достаточно.

Оборотные средства для открытия дела Андрей взял из той самой сумки, набитой пачками купюр, которые управляющий скопил, вернее украл, за время своего прибывания на должности, и с которой Карл Генрихович собирался податься в бега. Саму сумку Андрей изъял сразу же после приснопамятного допроса управляющего, проведенного вслед за многоразовыми неудачных попыток суицида Карла Генриховича. С тех самых пор сумка с деньгами валялась у Белова в спальне под кроватью.

А для того, чтобы у ушлого управляющего не возник соблазн перераспределить прибыль в свою пользу, Андрей пообещал, что ежегодную ревизию будет проводить Незнакомка. И не дай бог, если Архимаг Разума обнаружит непорядок в бухгалтерии.

Часть денег из сумки, ранее принадлежащей Карлу Генриховичу, Андрей забрал себе. Что позволило не беспокоиться о дорожных расходах и оплате счета за проживание в столичной гостиницы. Из расчета за троих плюс кот. Хотя бы до тех пор, пока все не прояснится. В том числе и не состоится встреча с Ириной Афанасьевной. Разменивать Поднебесовки Андрей все еще опасался, а других источников дохода у него пока не было.

Далее последовала катавасия, связанная с отсутствием в конюшен как самого конюха, так и лошадей, которых Прошка, по указанию все той же Ирины Афанасьевны, забрал с собой в Мещерск на временное содержание. Добираться пешком до города, представлялось слишком обременительным. Так что на следующий день с утра троица магов и Фагот, пристроившийся в рюкзаке за спиной Андрея, пошли к ближайшей станции через лес. Из вещей с собой они взяли всего лишь рюкзак, в котором свил свое лежбище кошак, Фибровый Чемодан без Ручки привязанный за плечами у Глаши, да Алхимический Куб, который Кира отчего-то предпочитала нести в руках. Бывалые путешественники, обладающие опытом похода по джунглям Зенона, без труда, всего-то за два часа, преодолели через лес расстояние в десять верст и загодя прибыли на полустанок, где еще долго ожидали поезда Печорск-Москва, с тревогой гадая, сообразит ли машинист притормозить на этом богом забытом месте.

К счастью поезд притормозил. И вскоре Андрей со своими спутниками разместились в отдельном купе единственного на весь поезд купейного вагона.

И вот сейчас, гладя на унылый пейзаж, проплывающий за окном Андрей откровенно страдал тоску, вернее дурью маялся. Рядом на полке посапывал Фагот. Глаша и Кира во всю развлекались, болтая в коридоре с попутчиками из соседнего купе, с которыми девушки мгновенно познакомились. Им все предоставлялось вновь. Оттого заманчивым и интересным. Девушки представились своим соседям сестрами: Баронессами Галиной и Кариной Свен. Андрея тревожило, как бы пожилая пара — Барон и Баронесса Васильевы, следующие из Гусь — Хрустального в Москву вместе со своим сыном, шестнадцатилетним юношей Вадимом, глядевшего на сестричек восторженными глазами, не опознали в Глаше и Кире дворовых девок, бывших холопок. За незаконное присваивание титула в Империи полагалось всего-то одно наказание — смертная казнь путем четвертования.

Несколько успокоился Адрей после того, как Фагот мыслеречью сказал ему: «Не парься. Эти девицы точно не пропадут».

Глава двадцать вторая. Фрейлина Императрицы

Глава двадцать вторая. Фрейлина Императрицы.

Андрея раздражало буквально все. И то , что Фагот нагло дрых, развалившись на соседней полке. И то, что Глаша и Кира весело о чем-то чирикали с молодым Бароном Васильевым, и это убогое купе, не идущее ни в какое сравнение с роскошью Восточного Экспресса, на котором ему довелось в добираться из Красноярска в Москву.

Пытаясь проанализировать свое внутреннее состояние, Андрей с неудовольствием понял, что попытка переложить ответственность за свой внутренний раздрай на собственные высокие морально — этические нормы, не способные примириться со смертью Лейтенанта, не более, чем пошлая отмазка. На самом дели по прошествии суток, ему стало глубоко наплевать на Витольда. И более того, он как никогда был близок к тому, чтобы пойти по неверному пути Фагота и заявить: «Собаке собачья смерть». Ну или что-нибудь в этом же духе, только с добавлением эпитета «Подлый предатель».