Настоящик

– Да! – кивнул Валера, пуская дымное кольцо в костер. – К примеру, пара девчонок сейчас бы не помешала. Для ровного счета... Такие, чтоб с ногами...

Максим задумчиво кивнул и взял со скатерти складишок...

– Помогите! – раздались вдруг у края поляны испуганные девичьи голоса.

Валера и Рома бросились в темноту и вернулись к костру в сопровождении двух длинноногих девиц, обутых в туфельки на шпильках. Девицы зябко поводили оголенными плечами.

– Даша и Наташа, – представились они. – На нас напали волки. Впрочем, возможно это была собака... или кошка. Ничего, если мы с вами посидим?

Рома и Валера, считали, что ничего. Они принялись радостно угощать Дашу и Наташу и даже приобнимать их за плечи, чтобы не дать совсем озябнуть.

Но Юля больше не принимала участия в веселье. Она сидела неподвижно, переводя напряженный взгляд с Даши и Наташи на Максима и обратно.

– Ты что это, серьезно?! – вдруг хрипло произнесла она. – Ты хочешь сказать, что они тоже – отсюда?!

Она указала на рукоятку складишка.

– Ну да, – кивнул Максим, – говорю же, тут еще куча лезвий. Что нужно, то и выдвигаешь.

– Они – лезвия складишка? – ужаснулась Юля. – И ты можешь их... задвинуть обратно?!

Максим, пожав плечами, нажал кнопку. Пиджак Валеры, укрывавший плечи Даши, подбитой птицей спорхнул на землю. Девушек не было.

Юля порывисто поднялась.

– Так, все! Я хочу домой!

– Юленька, – забеспокоился Максим, но мы же договорились – завтра!

– Нет! – закричала Юля. – Мы уходим в город! Немедленно!

– Ну в город, так в город, – вздохнул Максим, нажимая кнопку.

Костер ярко вспыхнул, выпустив сноп искр и ярко осветив... гранитный памятник на площади перед Юлиным домом. Город еще спал, но где-то уже погромыхивали первые трамваи. А может, догромыхивали последние...

– Прекрати это! Сейчас же! – Юля закрыла лицо ладонями. – Я прошу тебя, Максим! Закрой все до одного лезвия этого проклятого складишка!

– Не могу, – мрачно отозвался Максим. – Мне будет слишком тоскливо одному. В пустоте.

Не нужны

Честно говоря, я думал, каюк. Напоролись на дрон, а это значит, что жизни нашей осталось на час-другой, не больше. Тут залегай хоть к медведю в берлогу, а беспилотник не перележишь. Будет кружить – елозить, как пылесос по коврику, каждый сантиметр прощупает и, в конце концов, найдет. Вот он, совсем близко тарахтит, сволочь. Низом идет. Выходит, засек, сейчас всадит...

И вдруг слышу: кудах-тах-тах – обороты сбавляет! Пофырчал, пофырчал – сел. Тут до меня и дошло: это не дрон! Простая патрульная вертушка с парой мордоворотов в кабине. И ведь сели, гады, чуть не на загривок нам! Дверь открыли, турель откинули, гыргычут чего-то. Когда-то я неплохо понимал по-ихнему, кино без перевода смотрел. Но кино в наших краях повывелось вместе с электричеством. Видимо, решено было, что для поддержания порядка ни того, ни другого не требуется, главное – патронов побольше.

Ладно, переглянулись мы с Матрешкой и лежим дальше, не шелохнемся, ждем, что будет. Хотя я уже догадываться начал. И точно, один мордоворот из кабины выпрыгнул, копыта расставил и пятерней пуговку под брюхом нашаривает. Приспичило, видать, в небесах. Эх, сейчас бы жердиной как заехать пониже той пуговки! И пока корчится, пулемет-то с турели и снять. Очень бы он у нас в тоннелях пригодился...

Да где там! Разве мне такого кабана завалить? Тем более – двух. У них питание и у нас питание. Смешно сравнивать!

И тут Матрешка моя вдруг не выдержала.

– Хоть бы отвернулся, страмец! – шепчет.

Я только глаза на нее выпучил: молчи, дура! У него ж гиперакустика в шлеме!

Поздно. Встрепенулся мордоворот, будто жердью ударенный, и одним прыжком – назад, в кабину. Аж пуговку с испугу потерял.

"Гераут, кричит, гераут!" – дескать, валим отсюда! Эти слова я сразу понял, потому что в ихнем кино они чаще всех попадались.

Грохнул реактивный ускоритель, и вертушку забросило в небо, как из рогатки. Мне полный рот земли насыпало, чтоб им пооторвало там все вместе с пуговкой! Но отплевываться некогда – схватил Матрешку за шкирку, и давай Бог ноги.

– В елки! Скорей!

Метнулись в самую чащу, потом вбок да вниз, в яму. Затаились, слушаем. Вертушка, вроде, ушла, даже стрелять на пробу не стала. Но счастья мало. Эх, Матрешка, Матрешка!

– Что ж ты, красивая, наделала... – вздохнул я. – Вот теперь они точно дрона пришлют по наши души. И куда прятаться?

По всему видно, помирать надо. А ведь полгода жил – не тужил. И чего, спрашивается, с этой дурой связался? Правда, тут бы еще разобраться, кто с кем связался. Не сунься она тогда в мою нору, может до сих пор бы стояла нора, или что они там, норы, делают? Зияла.

Но это уж известное дело: не отгонишь бабу вовремя – обязательно притащит на хвосте беду. Видно лазерная метка со спутника по пятам за ней шла и нору нащупала. Хорошо еще, что бомба прилетела, когда меня дома не было – как раз Матрешку по лесу гонял, чтоб проваливала.

– Почему они хотят нас убить? – спросила Матрешка.

Почему...

Странный вопрос.

– Да они не то чтобы очень хотят – сказал я. – Просто мы им не нужны.

– И что?! Они нам тоже не нужны, почему мы их не убиваем?