Настольная книга издателя.

В свое время я учился на филфаке. В целом учеба протекала нормально, но была одна особенность, которая, пожалуй, характерна для всех факультетов и учебных заведений гуманитарного направления – приходилось очень много читать. «Античная литература», «Литература Средних веков и Возрождения», «Древнерусская литература», «Литература Нового времени», «Литература XVIII века», «Литература XIX века» и еще бог знает сколько всего. Для того, чтобы сдать любой из этих предметов, требовалось прочитать от ста и более книг в полновесных 500, а то и все 800 страниц. В результате к экзамену в голове образовывалась невыразимая каша из имен, названий, сюжетов, биографических сведений и тому подобного. Перечитывать или хотя бы даже пересматривать всю гору литературы, чтобы привести в порядок этот хаос, было совершенно невозможно. Не помню уж не каком курсе, у загнанных в угол студентов возникла практика – распределять громадный список нуждающихся в прочтении книг на несколько человек, а потом друг другу их пересказывать. Надо параллельно заметить, что большинство академических учебников исключительно редко отличаются конкретностью. Если на десять страниц текста наберется полстраницы полезной информации – уже хорошо. Наукообразие и словоблудие, за которыми обычно прячется отсутствие оригинальных мыслей, куча ненужных ссылок и сносок, нечеткость излагаемых тезисов – не такое уж редкое явление в учебной литературе. Видимо, хороший ученый и хороший популяризатор – это все-таки не одно и то же. Поэтому крупицы данных приходилось так же с переменным успехом «выуживать» и из учебников…

Вскоре в стране началась «перестройка», я занялся книжным бизнесом… и тут мне пришло в голову, а почему бы не выпустить книгу, которая бы максимально удовлетворяла потребностям учащихся и включала бы в себя все – и биографические сведения об авторах, и краткое изложение произведений, и конспекты критических статей, и анализ произведений – причем без наукообразия и словоблудия, а четко и внятно – по пунктам. Однако этому препятствовали два момента. Первый: никто раньше этого не делал. Второй: особое положение, на котором у нас находилась литература на протяжении чуть ли не двух веков – своего рода священной коровы, которой только можно поклоняться, а касаться – ни в коем случае.