Настольная книга поджигателя

Не сговариваясь, мы беззвучно повернули в лабиринт полок. Я шел по памяти. Нужно было просто сделать всё очень быстро и тихо. Схватить конверты, спрятать в куртке и уйти. А потом действительно сжечь эти чёртовы фотографии! Я ускорил шаг, готовясь услышать, как хлопнет дверь за их спинами, и мы наконец останемся одни, и точно сможем закончить всё нормально.

Конечно, этого звука я не услышал.

Глупо было даже ожидать.

Вместо него тишину читалки нарушил голос Агента:

– Где эти двое?

Пси замер за моей спиной.

– Эй! К выходу, быстро! – это кричал один из свиты. Точь в точь интонации Гаммы.

Я тяжело вздохнул. Но ведь ничего ещё не было потеряно. Я мог успеть, главное было действовать аккуратно, пока они не заметили, и…

Пси покачал головой.

– Не получится, – прошептал он. И повернул назад.

Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним.

Агенты ждали нас у дверей. Ладони на рукоятках пистолетов. Напряжённые лица. Я уже чувствовал себя кошмарным преступником, убийцей, опасным маньяком, чокнутым поджигателем, которого стоит немедленно изолировать от общества. Не удивлюсь, если именно так они и думали.

– Что вы там делали? – спокойно спросил Хет, глядя на меня.

– Хотели прихватить с собой пару книг. Мы сюда вообще-то за этим пришли, если вы не помните, – ответил за меня Пси. И хорошо. Мне в голову слова не шли.

Хет подозрительно осмотрел нас и кивнул одному из агентов.

– Обыщите их и закройте двери. Один остаётся здесь, второй на главном входе. Я позвоню, чтобы прислали ещё кого-нибудь на пожарный.

Ко мне потянулись руки, затянутые в перчатки. С меня стащили куртку, нагло обшарили все карманы, но я не реагировал. Я думал. Неотрывно думал о том, что Агент сейчас сказал.

Они оставались на ночь. Они собирались сторожить двери.

Мы не могли вернуться.

Мы не могли пробраться в читалку и забрать фотографии. Наши фотографии. На которых был огонь, были пепелища, и были мы. Со спичками в руках, восхищённо глядящие на пожары, виновные, абсолютно точно виновные. Стоило Хету увидеть эти фото, он бы не нуждался ни в каких иных доказательствах. Он бы поймал нас всех, меня, Пси, Стигму, Тету. Он бы мог добраться до Дзета. Всё было абсолютно, бесповоротно кончено.

Мне в руки швырнули курку. Ещё меня толкнули в плечо, вырывая из собственных мыслей. Это был Пси.

– Пошли в общежитие, – сказал мне он.

– И ещё, – мы обернулись. Хет смотрел нам вслед. – Лучше не ищите здесь ничего почитать до завтрашнего вечера.

– Понятно, – буркнул Пси. Конечно, это было очень и очень понятно. Мы не собирались искать ни до завтрашнего вечера, ни после него.

Завтра вечером нас уже должны были везти в наручниках во Второй Отдел.

Я начал серьёзно задумываться о том, что пора бежать. Может, прятаться от агентов всю оставшуюся, возможно, недолгую жизнь, будет не так уж и плохо? Тем более, я мог бы быть не один. Если, конечно, остальные согласятся даже стоять рядом со мной после того, как я совершил эту чёртову ошибку…

– Ты вообще меня слушаешь? – голос Пси снова вырвал меня из раздумий. Я честно покачал головой.

Он закатил глаза, явно думая о том, какой я идиот. Сейчас я бы не стал с этим спорить.

– Мы идём в общежитие. На кухню. Выпиваем весь кофе, который только можем найти. Потом я иду искать Стигму, и мы решаем, как лучше выкрасть фотографии.

– А мы сможем?..

– А у нас есть выбор? – оборвал он меня. – Жди до полуночи. Мы подойдём к тому же окну столовой, через которое мы тогда заходили.

Это должно было быть ненормально. И невозможно. Подумайте, выкрасть доказательства прямо из под носа охраняющих их агентов. Агентов-профессионалов, кстати. Ну какие у нас были шансы? Минимальные? Почти равные нулю, да?

Но внутри меня загорелась надежда.

– Знаешь, – сказал я. – Мне жаль, что я так ошибся. Правда.

– О чём это ты? – Пси посмотрел на меня. – Ты ничего не сделал. Никто не знал, как всё обернётся. К тому же, они не нашли фотографии, когда осматривали Дом в первый раз. А сейчас… сейчас нам просто не повезло.

– Ну, я всё же… – Пси снова не дал мне договорить.

– Это будет нам уроком на будущее. Никаких доказательств. Никаких фотографий, склянок с пеплом, ничего вообще. Просто сжигать так, чтобы нас точно никто не поймал.

– Серьёзно? Ты собираешься поджигать дальше?

Пси остановился посреди дороги, удивлённо глядя на меня.

– А ты что, нет?

И я не знал, что ответить.

– Ты сможешь просто отказаться от огня только потому, что кто-то против? Только из-за возможности быть пойманным?

Это был слишком сложный вопрос. Очень сложный. И одновременно простой, даже элементарный.

– Ты сможешь просто взять и навсегда бросить?

– Нет. Никогда, – ничего более честного я, кажется, в своей жизни не говорил.

Я бы не смог бросить, конечно. Мне суждено было восхищённо замирать, увидев огонь. Носить с собой спички и всегда быть настороже – никогда не знаешь, когда представиться шанс что-то поджечь. Следить, чтобы на пальцах не оставалось пятен гари, а на одежде запаха бензина. Врать всем вокруг. Обожать пепелища.

Потому что это было сильнее меня.