Настольная книга психолога: мастерство общения с клиентом

Я высказываю несколько предположений, чтобы клиенту легче было выбрать подходящее толкование. Использую притчи и анекдоты, литературные и фольклорные сюжеты, случаи из своей практики. Держу наготове доказательства, основанные на том, что происходило во время сессий. Недоверчивые вопросы клиента переадресовываю ему самому: «А вы что думаете по этому поводу?».

Текущие и прошлые ситуации, которые не беспокоят клиента, я оставляю без комментариев. Направляю интерпретации на то, что самому клиенту в его действиях, мыслях и чувствах представляется неэффективным, непонятным, разрушительным или вызывающим тревогу. Прежде чем давать интерпретацию, вначале разделяю и даже развиваю точку зрения клиента. И лишь потом предлагаю рассмотреть альтернативы.

На первых сессиях я не пытаюсь преодолеть сопротивление, но отмечаю, когда именно клиент проявляет нежелание говорить на определенную тему. На более поздних этапах работы, если сопротивление проявляется в бессодержательных или не относящихся к теме разговорах, я не пытаюсь интерпретировать защиты и анализировать глубинные конфликты. Вместо этого я обращаю внимание на сопротивление, например: «Я заметил, что, когда мы касаемся ваших отношений с мужем, вы начинаете взволновано говорить о других проблемах».

Я могу попытаться разговорить клиентку, используя проективную технику: «Что бы произошло, если бы вы все-таки стали говорить о разногласиях с мужем?» Клиентка может признаться, что боится обострить отношения с мужем. Я предлагаю оставить больную тему: «Вы не хотите выяснять отношения с мужем. Давайте лучше обсудим, почему вам так трудно об этом говорить со мной».

Может оказаться, что клиентка опасается, что я поддержу ее протест против мужа и после этого ей будет труднее удержаться от открытого конфликта – с непредсказуемым концом. В ответ я могу предложить сыграть в ролевую игру, где я выступлю на стороне мужа.

При работе с оппозиционно настроенными клиентами, проявляющими сопротивление, я применяю парадоксальные техники обратного эффекта. Например, говорю клиенту, что боязнь или нежелание обсуждать личные темы – это естественная реакция, поэтому нет никакой необходимости рисковать.

Чтобы доказать мою неправоту, протестующий клиент может коснуться более личных вопросов. В то же время он видит, что я понимаю его затруднения, и может поверить, что его нежелание – это нормальное чувство. Эта вера, в свою очередь, способна ослабить его страх.

Я с уважением отношусь к сопротивлению клиента моему влиянию и понимаю его как механизм защиты и проявления силы характера клиента. Даю клиенту испытать работу сопротивления, признать ее и лишь затем интерпретирую – вначале сам факт сопротивления, а потом его содержание. Я проясняю мотивы и форму сопротивления: какие чувства заставляют клиента сопротивляться, какие способы использует сопротивление. Прослеживаю историю и бессознательные цели работы сопротивления в данной форме в настоящем и прошлом клиента.

Чтобы сохранить раппорт, я задействую свой регрессивный уровень, соответствующий регрессии у клиента. В этом состоянии мы с клиентом непрерывно меняемся ролями, воспроизводя усвоенные в детстве объектные отношения. Жесткие аналитические рамки позволяют нам не отыгрывать аффекты вовне, а фантазировать, чтобы мы могли распознать спроецированные объектные отношения.

Я постоянно отделяю этот спроецированный материал от своих реакций контрпереноса и превращаю свое самонаблюдение в интерпретацию переноса, ожидая, что клиент установит историческую связь происходящего между нами со своим детством, а затем распространит эту связь на другие ситуации. При этом моя способность переносить искажения своих внутренних переживаний под влиянием регрессии помогает клиенту принять то, чего он не выносил в себе. Радуясь смелости клиента проявлять свое недовольство мной, противоречить мне и настаивать на своем, я поощряю его стремление к самостоятельности.

Причинив невольно клиенту боль, я признаю свою вину и переживаю этот момент на его стороне, создавая у него образец ответственного поведения. Не скрывая своего удовольствия от такого живого общения, я побуждаю клиента тоже проявлять тепло и нежность.

Если я чувствую непонятную неприязнь к клиенту, то после сессии стараюсь найти причину в контрпереносе или проекции на клиента своих негативных черт. Не напоминает ли мне клиент неприятного человека из моей жизни? Может быть, мне не нравятся те проявления клиента, которые не хочется признавать у себя?

В ходе взаимодействия с клиентом и особенно в случае прерывания диалога я спрашиваю себя:

1. Какие аффекты, ассоциации и фантазии вызывает у меня клиент?

2. На какой вид первичных объектных отношений, которые клиент переносит на меня, реагируют мои чувства?