Настольная книга родителей

Но на самом деле ребенок точно знает чего добивается таким поведением. Он желает одного – принимать самостоятельные решения. Поэтому его отказ следовать указаниям взрослого нельзя считать простым непослушанием. Дело в том, что непослушный ребенок обычно отказывается делать то, что ему не хочется или не нравится. Ребенок же в период «кризиса трех лет» ведет себя так лишь потому, что ему что-то предлагают взрослые. Его протест целиком и полностью направлен не против самих правил, а против тех, кто их устанавливает. Такой ребенок может даже пойти на собственные жертвы, лишь бы сделать наперекор. Например, ему предлагают: «Хочешь поиграть?», на что он может ответить: «Не хочу!», даже в том случае, когда в действительности его привлекает игра с родителями. Но раз это предложил взрослый, а не он сам так решил, то для него согласие будет ударом по своей так яро отстаиваемой самодостаточности.

Еще с одним проявлением «кризиса трех лет» отец сталкивается каждый раз, когда ребенок ни за что не отступается от своего намерения. Упрямство такого малыша ничем не сломить. Приняв однажды какое-то решение, он будет настаивать на его выполнении до победного. Причем настаивает на своем ребенок не от сильного желания, а для того, чтобы настоять на своем решении. То есть ребенок таким образом демонстрирует взрослым свою самостоятельность в принятии решений.

При этом малыш еще не может правильно оценивать свои возможности, а его притязания непомерно велики. Подражая взрослым, он заявляет, что будет сам одеваться, готовить еду, делать покупки или ходить в детский садик. Желания ребенка противоречат его возможностям, но он сейчас этого не понимает и пытается любыми способами добиться их осуществления. И это первое явное противоречие, с которым сталкиваются ребенок и его родители в период «кризиса трех лет».

Второе противоречие связано с тем, что нередко и ожидания отца противопоставляются возможностям ребенка. Например, желание мужчины подавить любыми способами излишнюю активность и упрямство малыша против его возрастающей возможности в какой-то степени действовать независимо и самодостаточно. Или отец хочет все еще обращаться с ребенком как с беспомощным крохой, а сталкивается с проявлением самостоятельности у малыша. В результате ребенок пытается бороться за независимость, а у отца складывается впечатление, что он посягает на его авторитет.

Однако, ввязываясь в эту заранее обреченную на поражение обоих борьбу, мужчина допускает большую ошибку. Его победу над своеволием ребенка скорее можно считать родительским поражением. Ведь отец не долго думая вместо поиска компромисса пытается в зародыше задавить его первые, пусть пока и неуклюжие, попытки волеизъявления. Да, он «победил» неравного ему по силе противника, но потерпел поражение как заботливый и любящий отец. В будущем такой побежденный ребенок имеет все шансы вырасти слабохарактерным и безынициативным человеком, не имеющим права на собственный голос.

В случае капитуляции отца победа ребенка также оборачивается для него самого проигрышем. Как никогда нуждаясь в это время в определении четких границ собственного поведения и поддержке взрослых, он теряет доброе расположение отца и остается один на один со своими переживаниями. В итоге отношения между мужчиной и ребенком надолго разлаживаются.

Отец не должен совершать подобных ошибок, чтобы тем самым не растянуть кризисный период ребенка на годы. Поэтому повторим – такое поведение малыша не является обычным непослушанием. Нельзя считать это капризом или детской прихотью. По сути такое поведение является нормой развития ребенка. Он отстаивает свое «я» доступным ему способом. Нужно искать ответ на другой вопрос: «Что с этим делать?».

Затишье или буря?

Обострение «кризиса трех лет» легче предупредить, нежели потом «чинить поломанное». Ведь любому обострению кризисной ситуации предшествует процесс накапливания негатива, а когда ситуация доводится до критической точки, происходит взрыв: эмоций, чувств, привычного уклада жизни отца и ребенка. Эти изменения накапливаются исподволь, на протяжении первых двух-трех лет жизни малыша. Но сам кризис не обязательно наступает именно в тот момент, когда ребенку исполняется ровно три года. Он может наступить как значительно раньше, года в два с половиной, так и позже, после трех лет, может растянуться с двух до четырех лет, а может… и вовсе не наступить. То есть внутренние изменения в психике ребенка все равно происходят, но протекание кризиса может быть достаточно гладким и почти незаметным для невооруженного папиного глаза.

Почему в одних случаях происходит обострение кризиса, а в других он протекает почти или вовсе незаметно? Ответ кроется в особенностях тех отношений между отцом и ребенком, что складывались между ними ранее. Если отец всегда уважал право ребенка на инициативу, позволял ему по мере его возможностей быть самостоятельным, то ребенку не понадобится прибегать к радикальным методам, отстаивая перед отцом свое «я».