Настольная книга сердцеедки

Аврора протопала в ванную, приняла контрастный душ — без всякого на то желания: просто из крана шпарила то горячая, то холодная вода, намазала кожу странным сиреневым кремом и не без труда (наверное, сказывалось похмелье, все-таки они с Дашей вчера от души приложились к рому) спустилась на первый этаж.

В столовой сидели Даша, Нина и немного повеселевшая Мила. Мила хлебала какую-то кашку, а Даша с Ниной, демонстративно отодвинув полные тарелки, пили кофе и закусывали остатками гусиного паштета и свежими лепешками.

Когда Аврора вошла, Мила швырнула на стол ложку и рявкнула:

— Не понимаю, почему я не могу выпить коньяку?

— Ты на часы смотрела? — поинтересовалась Даша. — Сейчас одиннадцать утра.

— Если бы я еще не ложилась, было бы самое время! — отрезала Мила.

— Пока мы не прекратим жрать эту мерзость… — Нина взяла тарелку, понюхала кашу, скривилась и снова отставила тарелку подальше, — ты не выпьешь ни капли спиртного!

— Но это здоровая и энергетически чистая еда! — чуть не со слезами на глазах воскликнула Мила. Можно было подумать, что она и сама уже не рада, что притащила сюда троглодитку, а теперь не решается отступить от принятого решения.

— Это гадкое деревенское пойло! — закричала Нина, вылетела из-за стола, но скоро вернулась с тарелкой, в которой лежали крошеные пирожки, тарталетки с салатом оливье и маленькие бисквитные пирожные.

— Приятного аппетита! — с вызовом пожелала она, грохнув тарелкой об стол.

Даша и Аврора набросились на угощение. Даша хлопнула себя по лбу, схватила серебряный кувшин, налила из него нечто зеленое в стакан и протянула Авроре:

— Выпей, похмелье снимает в секунду.

Аврора понюхала — пахло тархуном и огурцами. На вкус напиток оказался так себе, но зато он каждую клетку тела наполнил свежестью и здоровьем. Вытряхнув в рот последнюю каплю, Аврора поняла, что нет больше ни тумана в голове, ни вялости, ни тошноты — она почувствовала себя так, словно весь вчерашний день дышала свежим воздухом, катаясь на лыжах.

Тем временем Мила отодвинула кашу, положила голову на стол и застонала. Некоторое время девушки ждали, что она поднимется и что-нибудь скажет, но Мила так и лежала на столе, пока Даша к ней не подошла, не оторвала от столешницы и не откинула на спинку стула.

— Что?! — потребовала Даша.

— Я страдаю… — взвыла Мила. — Этот сукин сын разбил мне сердце… Осколки врезаются в тело и причиняют невыносимую боль… — Она вырвалась из рук Даши и опять рухнула на стол.

— Кстати, я не поняла, а что с домом? — спросила Даша.

— Дом тоже страдает, — пробурчала тетушка. — Мы вложили в него душу, и он чувствует, что все плохо…

Даша села рядом и погладила Милу по голове. Та неожиданно воспряла, вскочила со стула и завопила:

— Оказывается, все, что ему нужно, — блондинистая овца в рюшечках, которая откармливает его борщом и пельменями! И знаете что? Пошлость его убьет! Он будет как все — толстым, лысым и… рогатым!

— Пофеу эфо? — с набитым ртом спросила Нина.

— Потому что такие простушки не способны испытывать возвышенное чувство всепоглощающей страсти! — кричала Мила. — Они не способны рыдать от чувств, не способны жестоко мстить за оскорбленные чувства и никогда — никогда! — не заболеют от неразделенной любви!

— Ну… — Нина запила пирожок, — у тебя и представления…

— А как, ты думаешь, мы прожили двести лет? — зашипела Мила. — Да знаешь ты, сколько бессонных ночей я провела, когда мое сердце билось от страсти? Ты хоть понимаешь, какая сладкая боль пронзала мое сердце, когда я видела, как красив и сексуален Кирилл? Ты знаешь вообще, что я чувствовала, когда он просто подходил ко мне и клал руки на мои плечи? О, сколько проклятий я наслала на тех, кто посмел только посмотреть на него!

— Слушай! — вскинулась Даша. — А в этот раз ты ничего не насылала?

— Я все поняла только тогда, когда получила письмо, — буркнула тетя и принялась тревожно озираться — видимо, в надежде обнаружить коньяк. — А это официальное предуведомление, после которого все мои действия против воли Кирилла караются по закону.

— Ну… — Даша с тоской поглядела на Аврору. — Я, знаешь ли, могу с ним поговорить…

— С Кириллом? — насторожилась тетя.

Даша кивнула.

— Отличная идея! — Мила захлопала в ладоши. — Скажи ему, что я бы голыми руками вырвала из груди его черствое сердце…

— Стоп! — прикрикнула на нее Даша. — Я бы поговорила с ним о планах на будущее, выяснила бы, почему он так с тобой поступил, и присмотрелась — вдруг он несчастлив и хочет обратно. Ты его примешь?

— Разумеется! — воскликнула Мила. — Я привяжу его к батарее и заставлю смотреть «Две судьбы» — он сам говорил, что страшнее пытки не придумаешь…

— Мила! — Даша рассердилась. — Я тебя серьезно спрашиваю: ты бы хотела вернуть Кирилла?

Мила села за стол, опустила голову на грудь и принялась барабанить пальцами по столу.

— Да, — мрачно ответила она. — Ни один человек не способен причинить мне такую боль, а я умею это ценить.

— Извращенка, — хихикнула Нина.

— О да! — с довольной улыбкой призналась тетя. — Только я не понимаю, тебе что, придется переступить порог дома этой женщины?