Настольная книга сталиниста

Подобное откровенно антиправовое, формально-анкетное установление «виновности» троцкистов, а вместе с тем и зиновьевцев, сразу же породило новую волну пока ещё относительно небольших репрессий. Выборочных, ограниченных по своим масштабам. Об их размерах в октябре — ноябре 1936 г. можно судить по докладу Ежова на Пленуме ЦК ВКП(б) 4 декабря 1936 г. Отчитываясь о работе по «ликвидации троцкистского подполья», он привел данные, к которым следует относиться с полным доверием, ибо они вряд ли были занижены. На Украине за два месяца арестовали свыше 400 человек, в Ленинградской области — свыше 400, в Грузии — свыше 300, в Азово-Черноморском крае — свыше 200, в Западно-Сибирском — 120, в Свердловской области — свыше 100. [61]По этим неполным и отрывочным данным можно предположить, что поначалу политическим репрессиям подверглось в целом по стране от 4 до 6 тысяч человек. Во много раз больше, нежели предлагал Сталин на июньском Пленуме, — всего лишь исключить из партии 600 троцкистов и зиновьевцев. Но несравненно меньше числа оппозиционеров узкому руководству, названному Троцким тогда же, — 20–30 тысяч человек. [62]

Однако ни установление численности «врагов», ни перечисление их преступлений — шпионаж, диверсии на промышленных предприятиях и транспорте, подготовка терактов, не стали главным в докладе Ежова. Дважды по ходу выступления он подчеркнул иное. Мол, троцкисты и зиновьевцы «активизировали свою работу в 1935 и 1936 гг., вернее — в начале 1936 г.». [63]Установление же именно такого периода и особенно подчеркивание как наиболее серьезной и опасной его заключительной фазы должно было быть понято участниками Пленума, и понято однозначно. Указывало им вполне конкретно на время подготовки новой Конституции, на заявление Сталина об альтернативности предстоявших выборов. Заставляло только так и воспринимать слова нового наркома внутренних дел еще и то, что сам Пленум посвятили в основном конституционному вопросу, а первый из двух дней его заседания проходил в канун решающего голосования на съезде Советов — за или против утверждения новой Конституции.

К сожалению, основные материалы декабрьского (1936) Пленума остаются недоступными. Выступления Сталина о проекте Конституции, в прениях по докладу Ежова, и заключительное слово, впрочем, как и полный текст его доклада на июньском Пленуме, все еще засекречены. Потому-то и невозможно установить, до Пленума или в ходе его работы Сталин отказался от вынесения на съезд Советов помимо собственно текста Конституции еще и нового избирательного закона. Правда, доклад Сталина 25 ноября при открытии съезда говорит в пользу второго варианта. Ведь вряд ли случайно он, как и на июньском Пленуме, начал с напоминания о безусловно самом важном для себя. Снова полностью процитировал постановление VII Всесоюзного съезда Советов о необходимости изменения избирательной системы, проведении на ее основе очередных выборов. Мало того, разбирая поступившие поправки и дополнения к проекту, больше всего полемизировал с теми, кто продолжал настаивать на сохранении института «лишенцев».

«Советская власть, — заявил Сталин, — лишила избирательных прав нетрудовые и эксплуататорские элементы не на веки вечные, а временно, до известного предела… Не пришло ли время пересмотреть этот закон? Я думаю, что пришло время. Говорят, что это опасно, так как могут пролезть в верховные органы страны враждебные Советской власти элементы, кое-кто из бывших белогвардейцев, кулаков, попов и т. д. Но чего тут особенно бояться? Волков бояться — в лес не ходить. Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны Советской власти. Во-вторых, если народ кой-где и изберет враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена из рук вон плохо, и мы вполне заслужили такой позор». [64]

Молотов, выступивший на съезде 29 ноября, в целом сказал гораздо больше, нежели мог себе позволить Сталин при сложившихся обстоятельствах. «Кандидатов в советы, — заявил он, — наряду с организациями большевистской партии будут выставлять также многочисленные у нас беспартийные организации». Сразу же пояснил смысл сказанного, фактически повторив интервью Сталина Рою Говарду: «Эта система… не может не ударить по обюрократившимся, по оторвавшимся от масс. С другой стороны, эта система облегчает выдвижение новых сил… которые должны прийти на смену отсталым или очиновнившимся элементам. При новом порядке выборов не исключается возможность выбора кого-либо из враждебных элементов, если там или тут будет плоха наша агитация. Но и эта опасность в конце концов должна послужить на пользу дела, поскольку она будет подхлестывать нуждающиеся в этом организации и заснувших работников».