Настольная книга сталиниста

Так Молотов разъяснил причины возвращения почти миллиону осужденных или раскулаченных крестьян избирательных прав и одновременно обрушился на троцкистов, рассматривая только их, большевиков-ортодоксов, как реальных политических противников. Поначалу развивал эту мысль безлично: «Все лучшее в демократическом устройстве других государств мы берём и переносим в нашу страну и применяем к условиям советского государства. За бортом остается только право на легальность для политических партий, кроме партии коммунизма… В нашей стране… другие политические партии, как показал весь наш опыт, являются агентурой реставраторов капитализма; не может быть места для их легализации».

Завершил же мысль предельно конкретно, адресно: «В волчьей стае врагов коммунизма, — жестко и грубо бросил он в зал, — не последнее место занимают теперь господа троцкисты, у которых одни цели с буржуазией. Эти люди, как известно, пошли в угоду и по указке буржуазных государств на самые грязные и на самые гнусные контрреволюционные дела. Известно, что у них есть подпевалы и пособники из правых отщепенцев. Что же? Мы знаем, как поступить с отбросами революции». [65]

За несколько дней до открытия VIII чрезвычайного съезда Советов СССР Яковлев, 29 сентября назначенный в дополнение к занимаемым должностям еще и первым заместителем председателя КПК, представил в Политбюро записку. «Тов. Радченко, — говорилось в ней о начальнике Заготлен, — направил управляющим своих контор распоряжение, в котором написано: «Предлагаю вам всех исключенных из партии при проверке партдокументов уволить». Считаю, что этот способ себя страховать и подкидывать ЦК исключенных из партии как безработных по меньшей мере непартийный. Предлагаю проект постановления ЦК ВКП(б) для публикования в печати». Спустя неделю проект, — «отменить распоряжение… Радченко, ибо оно противоречит политике партии», предложенный Яковлевым и одобренный 21 ноября Сталиным, Молотовым, Андреевым, Ждановым, Калининым, Чубарем, а перед тем и Ежовым, появился во всех газетах. [66]

Затем Сталин провел сложные кадровые перестановки. Исходя, несомненно, из выявившегося отношения к конституционной реформе, из одного региона в другой были переброшены ряд первых секретарей. В декабре Л. И. Картвелишвили (Лаврентьева) перевели из Дальневосточного края в Крымскую АССР, И. М. Варейкиса — из Сталинградского края в Дальневосточный, Б. А. Семенова — из Крыма в Сталинград. В январе 1937 г. рокировку продолжили. В Северном крае В.И. Иванова заменили Д. А. Конториным, в Курской области И. Иванова за неудовлетворительное руководство хозяйством — Б. П. Шеболдаевым, последнего «за политическую близорукость» в Азово-Черноморском крае — Малиновым, в Куйбышевской области В. П. Шубрикова — П. П. Постышевым. Кроме того, первым секретарем ЦК КП(б) Белоруссии вместо Н. Ф. Гикало, отправленного в Харьковскую область, поставили В. Ф. Шаранговича, а руководителя компартии Таджикистана С. К. Шадунца отозвали в Москву для работы в КПК, утвердив вместо него У. Ашурова. [67]

Сочтя, видимо, такие меры недостаточными, 22 января Политбюро санкционировало проведение второго «московского» открытого процесса — суда над семнадцатью видными в прошлом сторонниками Троцкого, арестованными минувшей осенью, — Г. Л. Пятаковым, Г. Я. Сокольниковым, К. Б. Радеком, Л. П. Серебряковым, Н. И. Мураловым, Я. Н. Дробнисом и другими. [68]Однако сам процесс не породил очередной, третьей волны арестов. Он как бы завершил вторую, после чего воцарилось кратковременное затишье, использованное для самой оголтелой пропагандистской кампании, вылившейся практически сразу же в безудержную шпиономанию, массовую «охоту на ведьм».