Наступит день

Узнав о давнишней подпольной работе Курд Ахмеда среди трудящихся, которые относились к нему с доверием, Хикмат Исфагани решил еще больше приблизить его к себе. С этой целью, возвращаясь из дворца, куда он был вхож, Исфагани рассказывал Курд Ахмеду о том, что делается в правительственных кругах, какие там складываются настроения, пытаясь таким образом доказать ему свое расположение и доверие.

Однажды, будучи вызван в дом Исфагани, Курд Ахмед заметил вышедшего из кабинета Исфагани человека, который показался ему знакомым. Быстро, как тень, он скользнул в дверь, которая выходила во двор. Напрягши память, Курд Ахмед неожиданно вспомнил, кто это.

Встреченный господином Хикматом Исфагани, Курд Ахмед сказал тоном, в котором не оставалось и тени сомнения:

— Я видел сейчас фон Вальтера выходящим от вас сударь.

Хикмат Исфагани прикрыл ему рот одной рукой, а другой, взяв за рукав, втащил в кабинет.

— Милый друг! — сказал он, плотно закрыв дверь. — Умные люди сказали: не замечай того, чего не следует замечать.

— Во всяком случае, я не могу не выразить своего удивления. Вы, сударь, ведете опасную игру.

— Чему ты удивляешься, друг мой? Ничего удивительного в этом нет. Это есть политика. И направлена она на пользу народа. Клянусь честью, я руководствуюсь только любовью к родине.

— А мне кажется, что любовь к родине требует сурового наказания того же фон Вальтера.

— О нет, мой друг! Не горячись! Ты еще молод. Ты не знаешь, какой извилистый путь у иранской демократии. Если хочешь знать правду, я сам помешал фон Вальтеру уехать на родину и умышленно задержал его в Тегеране. Сейчас он не более как тигр, попавший в клетку. Победят немцы, мы выпустим его из клетки, и он будет нам только полезен…

— Неужели вы верите в такую возможность?

— В какую возможность? Победы немцев?

— Да!

— В настоящей политической обстановке я ни во что не верю и во все верю. Да, да. Можно допустить, что немцы все же выиграют воину. В этом случае легко себе представить, что может сделать для своей родины тот, кто опирается на поддержку фон Вальтера.

— А если фашисты проиграют войну? Ведь и такая возможность не исключена?

— Конечно. Возможен и такой исход. Если немцы проиграют войну, будет совсем другой оборот. В этом случае шкура тигра пойдет за дорогую цену. Продай и употреби на пользу родине. Таким образом, в обоих случаях мы ничего не потеряем, а только выигрываем. Теперь садись и слушай меня. Я только что от его величества. Обсуждали новый состав правительства.

— Могу ли я поздравить вас с портфелем премьер-министра?

— Нет!

— Как нет?

— Несмотря на все настояния, я решительно отказался от этого поста. Быть в настоящих условиях премьер-министром Ирана — это значит пытаться вытащить из болота по уши завязшего верблюда. Это глупая попытка.

— Значит, вы не будете участвовать в правительстве?

— Только в качестве министра иностранных дел. Ведь в правительстве в данный момент имеются два главных звена: министерство иностранных дел и министерство внутренних дел. И настоящим властелином будет человек, держащий в руках эти два звена.

— Пожалуй, это верно. Но не можете же вы, господин Исфагани, быть одновременно министром и иностранных и внутренних дел?

— Его величество хоть и молод, но разбирается в подобных делах. Министерство внутренних дел он поручил моему зятю.

— Серхенгу Сефаи? Ну, поздравляю вас, господин Хикмат Исфагани! Да, теперь можно твердо сказать, что правительство действительно в ваших руках…

— Но, господин Курд Ахмед, самые тревожные дни моей жизни начинаются только теперь. Всем известно, что гораздо легче добиться власти, чем удержать ее.

— Я уверен, что такой дальновидный политик, как вы, господин Исфагани, сумеет удержать власть.

— Если бы ты только знал, с какими трудностями это сопряжено! Тысячи врагов, тысячи недоброжелателей! Взять хотя бы даже эту старую дворцовую крысу — Хакимульмулька!

— Этот старик ничего не может сделать против вас… Ведь в ваших руках будут два решающих министерства.

— Это легко сказать. Но бывает и так, что какая-нибудь ничтожная гадюка может стать причиной гибели царя зверей — льва. Я не могу чувствовать себя спокойно, пока эта змея остается во дворце. День и ночь он будет нашептывать на меня его величеству.

— Значит, Хакимульмульк остается на посту министра двора?

— Да, остается. Конечно, он мечтал о кресле премьер-министра. И, кажется, даже сейчас не отказался от этой затеи. О, это старая лиса! Он знает, что происходит и на земле и под землей!

Наступило молчание. На губах Хикмата Исфагани мелькнула чуть заметная улыбка. Он подошел к Курд Ахмеду и с неожиданной фамильярностью взял его за руку.

— Если согласен, дружище, я и тебе устрою министерский пост. Министерство торговли и промышленности… Ну как? Идет?

— Благодарю! Я не подготовлен для такого поста.