Наступление

— И что ты хочешь делать?

— Бежать надо! Домой!

Второй подавленно замолчал. И того и другого набрали по партийному призыву, они пошли сами — и тем самым отличались от обычного афганского солдата, которых перевозили до места службы со связанными руками, чтобы не убежали. Для солдат полка коммандос принять решение на побег было намного сложнее, чем для обычного афганского сорбоза.

— Не убежим. Видишь… — второй показал на офицера ХАД

— Да не сейчас. Когда приедем. Ты со мной?

— Даже не знаю…

— Решайся! А то за мятеж расстреляют!

За брезентовым бортом машины проплывали уже постройки Кабула…

* * *

Несколько УРАЛов — новеньких, только полгода назад сошедших с конвейера в Миассе, коммандос доставалось самое лучшее — прошли «шайбу», завернули на Дар-уль Амман, достигли советского посольства, тяжело дохнув, остановились…

— Из машин! Быстрее!

Грохот сапог по асфальту, бряканье оружием. Все, что успели сделать шурави — это затворить двери посольства, прапорщик, охранявший ворота нырнул внутрь, ворота захлопнулись. Большая часть посольских живет не в самом посольстве, хотя там целый комплекс зданий, есть места, где разместиться — но все же предпочитали жить в специальных микрорайонах, построенных для советских.

— Пошли! Пошли!!

К досаде Моманда они встали прямо на Дар-уль-Амман, напротив дверей посольства. Улица широкая хорошо освещенная, один из главных проспектов Кабула. Ее уже привели в порядок — но оспины от разлета осколков на стене видны до сих пор.

— Строимся! Дистанция пять метров, спиной к посольству! Никого не пропускать! Да сюда вставай, сюда, сюда! Вот так! И стой!

Моманда поставили рядом с его другом, примерно в двадцати метрах от дверей посольства. Как и всех — спиной.

Стукнула калитка, наружу вышел человек в черном костюме, шерстяном, ГДРовского покроя и наброшенном на плечи плаще.

— Что происходит! Кто командир!?

— Я майор Назимутдин! Четыреста сорок четвертый полк, командир полка.

— Что происходит? Что за балаган посреди ночи?!

— Нас прислали на усиление охраны посольства.

— Чей приказ?

— Начальника ХАД, рафик. Получена информация о возможности новых терактов.

— Что за ерунда! Предъявите приказ!

Ложь!

Все ложь! Когда их выстроили — майор Назимутдин сказал, что это приказ самого рафика Наджиба. А теперь, когда его спрашивает шурави — он говорит что это приказ начальника ХАД! Он говорил, что шурави враги и надо попросить их вон — но вместо этого он теперь говорит шурави о том, что подразделения полка прибыли на усиление режима безопасности посольства! Точно мятеж, Назимутдин лжет. А их — расстреляют за мятеж.

Надо бежать…

Моманд сделал шаг в сторону. Потом еще шаг. Скосил глаза на друга и кивнул — мол, пошли. Пока Назимутдин говорит с шурави — надо бежать, только пересечь улицу и бежать…

— Стой! Ты куда!

Офицер ХАД, который заметил, как они говорили — все же не поверил словам о Танае — предателе и решил понаблюдать за подозрительным солдатом из темноты. Он был опытным человеком — не зря учился на краткосрочных курсах, организованных для органов безопасности молодой республики сотрудниками КГБ СССР — и знал, что если тебе что-то кажется подозрительным — скорее всего, так оно и есть.

— Стой!

Моманд в панике оглянулся, его друг стоял как вкопанный. Он бросился влево и вперед, чтобы ускользнуть от ХАДовцев — но тут наперерез ему выбежал еще один.

И здесь сыграли роль указания, которые были даны майору Назимутдину при подготовке переворота. Как одного из самых преданных людей, его поставили на один из ключевых объектов — советское посольство, кроме того — сейчас должны были подтянуться четыре из двенадцати БРДМ, которые имелись в президентской гвардии и взять под контроль дорогу к министерству обороны Афганистана — единственную крупную дорогу, министерства стояло как бы в тупике и это была единственная дорога к нему. Его строго предупредили, что посольство — это особо важный объект, он защищен дипломатическим правом, потому нельзя допускать инцидентов, и стрелять можно только в самом крайнем случае. Назимутдин передал это тем, кто был выделен ему в помощь, и как любой начальник — устрожил переданный сверху приказ, предупредив, что расстреляет собственноручно всякого, кто посмеет открыть стрельбу без его, Назимутдина приказа. Поэтому — по перебежчику не открыли огонь, а принялись ловить его руками.

Назимутдин пошел на сближение с ХАДовцем, планируя применить прием САМБО — но увидел, что на них бегут еще трое. Тогда — он резко изменил свои планы, и побежал прямо к воротам, на группу стоящих рядом с ними, с приоткрытой калиткой людей — там был советский дежурный, Назимутдин и советский прапорщик, охранявший ворота.

— Мятеж! Мятеж! — заголосил Моманд, изо всех сил стремясь добежать до калитки.

— Что? — глупо спросил Назимутдин.