Наступление Ночи

Присутствие Ро в кампусе было еще одной проблемой… несмотря на строгие лекции, Магнат Лето продолжал давать ориентацию каждое утро о том, что Ро была уважаемым гостем, и к ней нужно было относиться с честью и уважением. Огрская принцесса, похоже, не возражала против вспышек, шепотов и криков… она даже мелькала когтями и зубами, поощряя их. Но наблюдая за реакцией других чудес, Софи стало непросто. Проведя время с Ро и увидев ее интеллект и юмор (неприятные оба), Софи, наконец, поняла, почему леди Каденс всегда защищала огров. И внутри у девушки все перевернулось, видя, насколько глубоко предубеждение эльфов действительно уходило.

Обед был еще одним осложнением. Дженси решил не сидеть с ними… и Софи не могла винить его, благодаря тому, как переполнен был их стол, теперь, когда Там, Линн и Марелла были постоянными посетителями. Но ей все равно было грустно каждый раз, когда он проходил мимо них, чтобы отправиться к Слюнявым мальчикам. И она хотела, чтобы Марука перестала претендовать на место рядом с ней. Как двоюродная сестра Уайли, Марука знала все о предстоящем исцелении Прентиса и провела часы, задавая так много вопросов, что исцеление превратилось в ее собственный стрессовый обратный отсчет.

Четыре дня.

Три дня.

Два дня.

Один.

Затем Софи, спотыкаясь, вошла в уютную горную хижину, которую делили Прентис и Уайли, не зная, собирается ли она пройти через это или потерять сознание, особенно когда увидела, сколько людей ее ждет. Сандор, Гризель и Ро решили подождать снаружи, чтобы патрулировать окружающий лес. Остальная часть группы была ограничена только теми, кто непосредственно пострадал от жертвы Прентиса, или теми, кто мог предоставить Софи помощь или поддержку. Но небольшая комната с деревянными панелями все еще была переполнена всеми пятью членами Коллектива, хотя Тиерган отложил свою скальную маскировку на день. Кинлин и Ливви также договорились оставить Эми с Грэйди и Эделайн, чтобы присоединиться к ним. Олден, Делла, Фитц, Киф, Там и Линн — все слились воедино, их выражения смешались, как запутанные эмоции Софи.

Уайли стоял в центре всего этого, рядом с фигурой, лежащей на узкой кровати, глядя в круглое окно с видом на заснеженные горы… и Софи могла сразу заметить изменения в Прентисе. Его обычно тусклая, потная кожа теперь была нормальной, гладкой, его голубые глаза были ясны, а запутанные волосы были аккуратно скручены в гладкие дреды, полные губы чудесным образом не пускали слюни. Он выглядел спокойным. Даже красивым. Никаких признаков подергивания или трясучки, которые Софи привыкла видеть.

Тем не менее, Софи пришлось набраться смелости, чтобы выдержать взгляд Уайли. Она начала с его рук, с облегчением, не обнаружив никаких следов волдырей, которые омрачили его темную кожу после допроса Невидимок. Затем она переместила взгляд на плечи, которые выглядели еще шире, чем она помнила, и, наконец, на его лицо. Его нос и губы были острее, чем у отца, а улыбка — редкие времена, когда она ее видела — исходила от матери.

Но его глаза были на сто процентов глазами Прентиса.

И Софи видела ужас в этих пронзительных синих глубинах.

И неопределенность.

И горе.

Но была и надежда, и мир, и благодарность.

Софи не чувствовала себя достойной последней эмоции. После всего, что Прентис сделал, чтобы защитить ее — и все, что Уайли пережил из-за этой жертвы — она должна была им.

Была должна им очень, очень долгое время.

— Помни, — сказал мистер Форкл, когда привел Софи к резному деревянному стулу, который был установлен рядом с Прентисом, — твоя цель просто удержать Прентиса столько, сколько сможешь, и подготовить его к тому, что он найдет, когда проснется. Мы доверяем тебе судить, как много он сможет выдержать.

— И скажи ему, что я люблю его, хорошо? — тихо добавил Уайли. — Скажи ему… мне все равно, сколько времени прошло, я просто хочу его вернуть.

— Скажу, — пообещала она.

— Я прямо за тобой, — сказал Фитц, протягивая руку. Они решили оставить ее в перчатках, боясь, что повышение будет слишком много для Прентиса. — Сожми мои пальцы, если будет нужно, чтобы я дал тебе толчок.

— Я также рад помочь, чем могу, — пообещал мистер Форкл.

— Как я, — произнес Тиерган, вставая рядом с Уайли.

— То же самое касается меня, — добавил Олден, убирая дрожь из голоса.

Он взглянул на Кинлина, будто ожидал, что его бывший Когнат произнесет то же самое. Но Кинлин был слишком занят, глядя на Прентиса со стеклянным, нечитаемым выражением лица.