Наступление тьмы

— Ждет тебя на борту, как я и обещал. Ты не поможешь ей, если тебя поймают, — кто-то застонал, и он вздрогнул. — Нужно спешить.

Я кивнула, вдруг сильно устав. Мы побежали вдоль пристани. Горело несколько ламп, их света едва хватало, чтобы мы могли двигаться. Было тихо, только шуршали волны у столбов, скрипело дерево лодок. Квенджи стоял на пристани у судна, украшенного зеленым и золотым.

Судно Лиги.

Я запрыгнула туда.

Айлин подняла паруса, Квенджи забрался на палубу, и мы отчалили. Ткань хлопала, натянулась, и мы ускорились, помчались по темной воде в ночь. Плыть ночью было опасно, но лучше, чем оставаться в городе.

Я сидела на скамейке, на коленях лежала голова Тали. Ланэль смотрела на нее, лицо ее скривилось от страха и сожаления. Соэк сидел рядом с ней.

— Как ты сюда попал? — спросила я у Соэка.

— Я побежал, когда Бетаал и остальные бросились за тобой. Данэлло увидел меня, и я помог ему донести Тали.

Я улыбнулась.

— Спасибо за это.

— Не стоило брать ее, — сказала Ланэль, глядя на Тали так, словно она пробудится и убьет нас.

— Тали остается со мной.

— Ниа, я видела, что становление Бессмертным делает с людьми. Когда она проснется, она…

— Замолчи, Ланэль, — сказал Данэлло. Не зло, а просто тихо и властно.

Она посмотрела на него, но замолчала.

Данэлло занялся управлением, Айлин отвечала за паруса. Огни на пристани остались вдали, и я больше не видела лицо Тали.

Я повернула ее на бок и начала снимать броню. Луна заблестела на внутренней стороне серебром.

Каждая часть была обрамлена серебряным металлом. Как там его называл герцог? Крагстан. Этот металл был в оковах, которые заставляли Забирателей делать то, что ему нужно. Заставляли меня делать то, что он мне говорил.

Так он делал Бессмертных? Заставлял их убивать?

Тали охнула и вскочила, размахивая руками. Она сорвалась со скамейки на Ланэль.

— А-а-а!

— Тали, нет! — я бросилась за ней.

Ланэль отскочила в сторону, судно покачнулось. Соэк схватил Тали, удерживал ее за талию, а она отбивалась и кричала. Он пошатнулся, Тали корчилась, и они упали на палубу.

— Хватайте ее! — Ланэль прыгала так, словно мы выпустили змей.

Квенджи и Соэк схватили Тали и удерживали у пола.

— Тали, это я, Ниа, — я пыталась подойти, но она сильно отбивалась. — Тали!

Она не слышала меня, не хотела слышать, может, даже не знала, кем она была и где. Я пыталась, горло охрипло ко времени, когда она утомилась.

— Ты меня слышишь?

Она смотрела на меня, глаза блестели. В них был только лунный свет.

— Она не знает, кто я, — я едва смогла это выдавить. Она ушла. Правда, ушла. Мое сердце опустело.

Я хотела обнять ее, сказать, что все будет хорошо, но это было ложью. Она не позволит мне обнять ее, не захочет, чтобы я коснулась ее, и ничего хорошего уже не будет.

Я подвела сестру.

— Ее нужно связать, чтобы она не навредила… себе, — тихо сказала Ланэль. — Она утонет, если прыгнет за борт.

Я зажмурилась, сдерживая слезы. Связать сестру? Разве ее не достаточно связывали? Я глубоко вдохнула и приблизилась, вытянув руку.

— Тали…

Она взвизгнула и замахнулась на меня. Рука ударила Квенджи, он вскрикнул, но не отпустил. Я отпрянула.

— У нас есть веревка? — я ненавидела себя за это.

— Уверена, есть, — Айлин пошла искать. Погромыхав, она вернулась с только что отрезанными веревками.

Я связала руки и ноги Тали. Она закричала, извиваясь, но Соэк и Квенджи удерживали ее. Она скулила на палубе, как зверь в клетке.

Айлин опустила ладонь на мое плечо.

— Ниа, мне так жаль. Мы найдем способ помочь ей… найдем.

«Нельзя сложить целым разбитое яйцо».

Какое-то время все молчали. Мы плыли, покачиваясь, парус хлопал.

— Что теперь? — спросил Квенджи.

Броня из пинвиума блестела на палубе. Я глубоко вдохнула и подняла кусок.

— Смотрите, — я показала им металл изнутри. — Думаю, это заставило ее… так поступать.

Ланэль содрогнулась и подтянула колени к подбородку.

— У Виннота было немного такого, когда он экспериментировал. Он много спорил с герцогом из-за этого.

— Из-за чего спорил?

— Из-за траты. Он сказал, что больше такое не получить. Что создатель мертв.

— Что?

— Зертен-как-то-там.

Зертаник.

Торговец болью, колдун. Тот, кто предлагал мне остатки пинвиума за передачу боли его богатых клиентов. В его доме был пинвиум с письменами, который был в оружии герцога. Он мог делать крагстан, найти способ смешать его с пинвиумом и влиять на разум.

Я смотрела на воду. Ряды ламп на пристани Гевега озаряли ночь, были на равном расстоянии. Темные силуэты двигались перед ними, и лампы словно мерцали. Лодки на воде вокруг пристани. Блокада? Нам нужно было миновать лодки. Миновать солдат, борющихся людей и все, что происходило в Гевеге.

— Мы пойдем в дом Зертаника, — сказала я. — Если он делал крагстан, то может быть что-то, что позволит исправить Тали.

Квенджи растерялся.

— Кто такой Зертаник?

— Он был торговцем болью, который пытался украсть Плиту пинвиума Лиги, — сказала я. Я не упомянула, что сделала с ним, хотя вспомнила красные брызги на обломках каменных стен Лиги. — Мы какое-то время скрывались в его доме, пока не пришлось покинуть Гевег.

— Он не был против?

— Он мертв.