Насты

Правда, руководство ментов оправдывалось, что, дескать, а как же насчет тридцати сотрудников милиции, которым пришлось оказывать медицинскую помощь, но это уже их проблемы, вполне возможно, что сами отметелили друг друга дубинками, чтобы показаться прессе и наябедничать на жаждущих свободы выражения.

Похоже, не только мы заметили, что быстро растем, как некая сплоченная сила с самыми ясными требованиями и довольно слитная по структуре.

Пошли частные звонки с предложениями поучаствовать в каких-то акциях, я сперва отвечал сам, потом возложил все на моментально возгордившуюся Люську, наказав ей ничего не решать, а «передать шефу».

Марина тоже теперь у нас бывает постоянно. Все-таки свой офис, хорошее финансирование сверху, быстрый рост, обнадеживающие перспективы, можно держаться этих ребят не только из симпатии к их бунтарству, но и по весьма заметной выгоде.

Время от времени к нам заходят представители разных партий с предложениями влиться в них, на это Люська с милой улыбкой благодарит и, хлопая глазками, отвечает, что мы пока что такие маленькие, в больших партиях нас затопчут и не заметят, а нам, еще таким молодым и симпатичным, пожить вот так сильно хочется…

Я был в офисе, когда зашел молодой энергичный парень, в прошлом это был бы худой бледный юноша со взором горящим, но теперь все качаются и потребляют витамины, так что в меру крепкий, при бицепсах, сказал весело:

– Здравстуйте, братья!

Зяма спросил язвительно:

– А как же сестры? Дядя Джо начал знаменитую речь со слов «Братья и сестры!».

– Дядя Джо был выходцем из духовной семинарии, – ответил парень бодро, – но если уж говорить терминами церкви, то там сказано четко «Все люди – братья!».

Зяма оглянулся на Люську.

– Слышала?..

Она сказала независимо:

– Это он еще не видел моих сисек!..

Парень сдержанно улыбнулся.

– Уже не могу оторвать взгляд… Ребята, как насчет влиться в старую добрую партию с великими традициями анархизма? Я видел ваши лозунги на митинге, и, скажу честно, они полностью совпадают с принципами, который исповедует анархизм.

Данил спросил скептически:

– Как это… полностью? Значит, вы у нас содрали?

Парень улыбнулся, как он понял, в ответ на шутку.

– Смотрите, – сказал он с жаром, – вот наши принципы:

1. Отсутствие власти.

2. Свобода от принуждения.

3. Свобода ассоциаций.

4. Взаимопомощь.

5. Разнообразие.

6. Равенство.

7. Братство.

Что такое отсутствие власти? Это значит, что ни один человек, ни группа не могут навязывать свое мнение, желание или волю другим лицам! Мы исключаем любое построение общества, где люди будут подвергаться контролю.

Данил буркнул:

– Ну… это клево.

Парень сказал быстро:

– А что такое свобода от принуждения, наверно, не требует пояснений? Это значит, одни люди не могут принуждать других что-то делать помимо их воли. Остальные пункты нашей программы, думаю, не нужно объяснять, они понятны. Но если вам вдруг понадобится, то…

Валентин прервал:

– Не понадобится, не с дураками дело имеете. Вы анархо-индивидуалисты или анархо-синдикалисты?

Наши настисты замерли с раскрытыми ртами, отродясь таких слов не слышали, а представитель анархистов посмотрел на Валентина с уважением и ответил с заминкой:

– У нас свое течение. Это ближе к анархо-эгоизму Макса Штирнера, хотя в двух-трех плоскостях совпадает с ситуационным анархизмом…

Валентин открыл было рот, явно собираясь выказывать ученость и дальше, но я сказал достаточно властно:

– Стоп-стоп. Мы все поняли. Мы изучим ваше предложение, а потом наш уполномоченный по связям с общественностью, вон у телефона сидит, сообщит наше взвешенное решение. Слышала, брат Люська?

Люська кивнула, очень гордая внезапным повышением в должности, а я вытащил звякнувший мобильник и отошел в сторону.

Высветился номер телефона культурного центра, я отошел вообще в дальний угол, Дудиков вежливо поздравил с блестящим участием в митинге-протесте за культуру и демократию, поинтересовался, найду ли время заглянуть к ним, у них есть любопытные новости.

– Конечно, – ответил я, – у нас в самом деле прошло все тип-топ. Можно хвастаться.

– Не сомневаюсь, – ответил он, – у вас впереди куда более впечатляющие успехи. Когда заглянете?

– Давайте завтра?

– Отлично, – одобрил он. – Прекрасный день.

Прозвучал сигнал отбоя, я подумал, что он не русский американец, а скорее англичанин, у тех всегда нужно соглашаться с собеседником в подобных случаях, и если кто-то на ужасный ветер с дождем и колючим снегом скажет с одобрением, что вот какая хорошая погода, следует тут же сказать, что да, прекрасная погода, давно такой не было…