Насты

Дудиков тоже поднялся, на лице глубокое участие.

– Я с вами откровенен, Анатолий, – сказал он тепло. – Предельно откровенен. Потому что вы и сами не сегодня к вечеру, так завтра утром все поймете в отличие от большинства ваших соратников.

– У меня умные ребята, – возразил я.

Он кивнул:

– Да, конечно… Но не все готовы принять необычную и шокирующую мысль, что уже сейчас человечество можно рассматривать… как единое целое. Но пока еще разобщенное в силу древних исторических причин. Потому мы беремся его объединять сперва с тех мест, которые легче вовлечь в единое пространство человечества.

– Россию, – спросил я с удивлением, – легко?

Он снова кивнул:

– На данном этапе. Потому сейчас брошены все силы и, признаюсь, немалые деньги, чтобы… как вы говорите, сломать хребет существующему строю. Но это не значит, что дадим возникнуть другому, такому же враждебному. Нет, Россия войдет в человечество, как его немаловажная часть, и… растворится в нем. Как и все остальные народы.

Он проводил меня до выхода, но все так же остановился в вестибюле, словно вампир, не желающий выходить на солнечный свет.

– До встречи, – сказал он. – В скайпе.

– Определенно, – ответил я.

– Желаю вам успехов!

– Спасибо, – ответил я.

Ощущая в ладони приятную тяжесть, я прошел к стоянке, там все под наблюдением видеокамер и бдительного охранника. Я сел в машину и плотно захлопнул дверцу.

Теперь у меня никакие грабители не отнимут этот сверток, а то есть еще за бугром такие дикие граждане, полагают, что у нас вместо бандитов по улицам все еще бродят белые медведи!

Часть III

Глава 1

Не заезжая домой, я со стучащим сердцем прибыл сразу в офис. Не знаю, может быть, кто-то уже и начинает подозревать меня в распилах и откатах, у нас все подозревают друг друга, хотя частенько и по делу, тем более все уверены, что правительство только и занимается тем, что ворует: а как же, любой на их месте только бы и воровал да получал миллиардные откаты!

В офисе Валентин, он теперь у нас проводит больше времени, чем у себя в универе, Зяма, Данил и Грекор. Все смотрятся настолько прилично, словно мы уже совсем отошли от срунства, хотя, на мой взгляд, наша партия не отошла, а перешла от мелкого к крупному. И вообще становимся заметной силой оппозиции кремлевским бандитам.

Пусть не самой интеллектуальной силой, к счастью, зато самой понятной и находящей отклик в душе каждого, пусть это парнишка из пригорода или самый занюханный интеллигент, что только с погашенным светом и под одеялом признается себе шепотом, что он мечтает бросать камни из подвала в хрустальные дворцы, что строит проклятый Кремль и хочет заставить всех там жить.

– Всем встать и радоваться, – сказал я натужно бодро. – Коза пришла, молочка принесла!

Зяма сразу повернулся от монитора, глаза заблестели, словно в комнату вошла незамужняя дочка Рокфеллера.

– Сколько? – спросил он и потер большим пальцем об указательный.

– Тереть надо не палец, – наставительно ответил я, – а ладонь.

– О!

– Еще не раз это скажешь, – обронил я таинственно. – Ну-ка, все сюда, морды.

Они оставили компы и, отпихиваясь ногами от пола, это чтоб не поднимать жопы от нагретых сидений, подъехали на креслах с колесиками.

Я выложил на середину стола пакет. На этот раз даже Зяма не протянул руку, я видел, как расширились его глаза, а язык облизал кончики губ.

Грекор спросил зачарованно:

– Сколько?

Все так же молча я вытряхнул на стол красные пачки в банковской упаковке. Двадцать штук. Мне показалось, они не сразу и сосчитали, что в этой горке десять миллионов рублей.

– Нас становится больше, – объяснил я. – Потому и расходы, что понятно, больше.

Все смотрели с непонятным выражением, наконец Данил пробормотал с непривычной для него нерешительностью:

– Деньги, конечно, большие… Но стоит ли сейчас вот так… даже и не знаю… вроде бы и от денег отказываться дурь полная, но и почему у меня такое ощущение, что я кому-то продаюсь?

Зяма ответил с достоинством:

– Если за хорошие деньги, то почему нет?

Я поморщился:

– Данил, если наши цели совпадают, то в самом деле, почему не идти вместе?.. Дело даже не в этих пачках красненьких. Мы и без их денег ломали систему! Просто с ними стало проще… но мы делаем свое дело, а не ихнее!

Данил буркнул:

– Что-то мне кажется, что как раз ихнее.

– Наши цели временно совпадают, – повторил я твердо. – Они хотят ослабить Россию, а мы – кремлевскую власть. Беда в том, что власть в России полностью захвачена кремлевской хунтой. Но как только нам удастся ее сбросить…

Грекор нервно поглядывал то на деньги, то на Данила, но чаще не мог оторвать взгляда от этих десяти миллионов чистого счастья.

– Данил, – сказал он быстро, – ты совсем рухнулся? Бугор сказал же, что эти лимоны только для затравки! Так, бугор?

Я кивнул.

– Да. Если наберем обороты, сразу же перечислят еще пять, потом пять, а когда войдет в решающую фазу, то и все тридцать миллионов. Уже не рублей, а долларов.