Настырный

Сапар-ага лежал в полузабытьи, дремал, пребывая меж сном и явью. Откуда же этот сон? Может, Пигам тому виной? Скорей всего он — уж больно странные разговоры вел. Он вообще какой-то чудной. Под шестьдесят человеку, а послушать, так он за всю жизнь ни единой книги не прочел, кроме «Гёроглы». Да еще когда читал-то — при старом алфавите. Он и в больницу с книжкой явился. Говорит, и на войну ее брал. А чего ему книгу с собой таскать, когда он ее назубок знает, от корки до корки. Книжка-то видно, что старая: листочки все пожелтели, пообтрепались, а переплет новый — три раза, говорит, переплетать отдавал. «Велю, чтоб и в могилу ее со мной положили. Она ведь никому не нужна, внуки шрифту этому не обучены, в школах теперь другие буквы учат. Да она им и ни к чему, вместе со мной наизусть всю выучили. Я вот только одного опасаюсь: друг молла скажет, грех, мол, это — книгу в могилу класть? От них, от проходимцев, любого подвоха ждать можно. Недавно пристал один, почему, дескать, намаз не читаешь. А я, — говорю, — свое читаю — про Гёроглы. Ты, — говорю, — знаешь коран наизусть? Не знаешь. А если и знаешь, все равно ни черта в нем не смыслишь. А я в своей книге постиг каждое слово! Ух и разозлился он на меня! Насупился, надулся — прямо из халата прет. Ну да ничего, я с этими праведниками наловчился спорить. Когда, — говорю, — было такое, чтоб вы, моллы, использовали коран во благо народу? Вот, — говорю, — с немцем мы войну вели, не на жизнь, а на смерть бились, какая народу польза была от корана? А? Молчит. А что он может сказать, они ж, бессовестные, и понятия не имеют, какой такой фронт, в глаза не видали, нюхом не нюхали. Бывало, стану рассказывать, как нас Гёроглы на фронте выручал, они только рты нараспашку. Помните, — говорю, — у Гёроглы собачий бой? Помнят они!.. Ничего они не помнят, ничего не знают, им только молитвы бубнить!.. Как же, — говорю, — вы себя образованными людьми считаете? Молчат…

А в самом деле — ведь как не хватало на войне Гёроглы. Если б он на фронт попал, не то что до генерала, до маршала бы дослужился! Точно говорю! Как маршал Жуков. А между прочим, наши командиры наверняка изучали военное искусство Гёроглы. У меня доказательство есть! Помню, на Северном Кавказе дело было. Столкнулись мы с немцами возле ущелья. Узкое такое, глубокое, горы кругом — взглянешь на верхушку, шапка с головы падает… Стоим, значит, мы перед ущельем, а народу у немцев побольше, чем у нас, да и пулеметов у нас маловато… Командир у нас был русский, молоденький паренек, беленький такой, стеснительный, словно девушка, чуть что, до ушей краснеет. Вот он и говорит: «Заманим, товарищи, немцев в ущелье, выждем, а потом навалимся и перебьем!» Так и вышло. Покрошили мы немцев, мало кому уйти удалось. Другим бойцам, может, и невдомек, почему так ловко это вышло, а я-то доподлинно знаю, что командир наш тактику Гёроглы применил — помнишь такое место есть, где Гёроглы «собачью драку» устроил шахским войскам? Я за тот бой медаль получил… Хотел было я потом прочитать командиру это место, да ведь он ни словечка по-туркменски. А по-русски я тогда сам не силен был — из тех, кто, как говорится, по узкому мостику ходит… Потом-то я навострился, что хочешь, мог объяснить, да только командир наш к тому времени погиб уже — принял, бедняга, смерть от немецкой пули. Хороший парень был… Замечательный…»

Да, Пигам, много хороших парней полегло от немецкой пули, вот и Ямат среди них. Ты вчера сына его Агаджана видел — из Ашхабада приехал. Узнал, что Сапар-ага в больнице, пришел навестить. На отца очень похож — прямо одно лицо. А вот отец на кого? Наверно, на Гёроглы, иначе с чего бы ему являться в облике Гёроглы? Надо будет Пигаму сон этот рассказать… Через десять дней в больницу идти — провериться, как врачи велели, как раз Пигама навестить можно будет. Если, конечно, тот еще не выпишется. Дай бог, чтоб выписался! Натерпелся человек лиха… Мало того что всю войну прошел, теперь вот на старости лет сердечная болезнь прицепилась…

А рассказчик Пигам замечательный, так бы и слушал его всю ночь — что про войну, что про Гёроглы… Зайти к нему, посидеть, послушать, а потом сон свой ему рассказать, вот этот самый, про Ямата, подробно так рассказать, обстоятельно… А как выпишется Пигам из больницы, надо пригласить его в гости. Яматов дом ему показать, поле хлопковое, на котором трудился он, не жалея пота… Да и самому неплохо бы побывать на том поле, давно уж тянет туда, как лег в больницу, так и начала тоска сосать.

Сапар-ага сел и стал торопливо одеваться. Прямо сейчас и надо идти. Если сразу, с утра, не выбраться, односельчане пойдут один за другим, и конца-краю им не будет — так до вечера и просидишь в постели. А сиденьем да лежаньем он сыт по горло — худшего наказания не придумаешь.