Насущный хлеб сражений. Борьба за человеческие и природные ресурсы в ходе гражданской войны в США

Либер также заявляет, что в современных войнах почти не захватывают заложников – очень странная мысль, если учесть, как часто северные СМИ рассказывали о заложниках, захваченных обеими армиями. Согласно Либеру, заложник – это человек, захваченный «вследствие военных действий» или как «залог», чтобы обеспечить выполнение соглашения между двумя армиями. Далее он пишет, что с заложником нужно обращаться как военнопленным, т. е. его (Либер использует местоимение мужского рода) нельзя наказывать, подвергать жестокому обращению или лишать еды. При этом заложник, как и военнопленный, может оказаться объектом мести. Однако был Кодекс Либера противоречивым или нет, он все равно практически не повлиял на то, как военные обращались с заложниками. Хотя им и раздали экземпляры Кодекса, солдаты и офицеры почти не упоминают его в своих письмах и мемуарах. Некоторые из них, возможно, никогда о нем не слышали. В последующем Кодекс Либера стали считать образцом для регулирования поведения военных во время конфликта, однако весной 1863 года у армии уже составились собственные представления о том, как обращаться с заложниками. Конфедераты, само собой, высмеивали лицемерие кодекса, игнорируя при этом содержащиеся в нем предложения относительно заложников[131].

После публикации либеровского Кодекса северяне по-прежнему захватывали заложников и вели себя с ними точно так же, как и до апреля 1863 года, – то есть делали то, что считали нужным. Захваченных мирных жителей удерживали в военных лагерях и местных тюрьмах, иногда за сотни миль от дома. Каждая сторона обвиняла другую в жестокости. В декабре 1863 года генерал Джордж Томас предположил, что конфедераты держали заложника-юниониста в «омерзительной тюрьме», – и в то же самое время Зебулон Вэнс, губернатор Северной Каролины, утверждал, что солдаты-янки заковывали заложниц в наручники. В Кодексе говорилось, что заложники должны быть мужчинами, однако за действия мужчин могли отвечать и женщины. В Луизиане полковник-янки приказал взять в заложницы местную жительницу, миссис Уилкоксен, после того как ее муж застрелил рядового, пытавшегося забрать у них продукты. Полковник намеревался удерживать жену, пока муж не сдастся северянам[132].

Что бы ни писал Либер, солдаты по-прежнему практиковали и другие аспекты захвата заложников – например, равный обмен. Так, в Миссури пятерых мирных конфедератов обменяли на пятерых мирных юнионистов. Но этот принцип соблюдался не всегда: в Луизиане генерал армии США Натаниэль Бэнкс приказал наугад отобрать сотню белых мужчин, которым предстояло оставаться в заложниках, пока не отыщут человека, убившего капитана-янки. Заложники по-прежнему страдали из-за действий своих родственников. В декабре 1863 года майор Джеймс Т. Холмс сделал таким заложником мистера Д. У. Кимбро из Теннесси, потому что сын Кимбро, офицер армии мятежников, взял в плен двух солдат США; после этого их освободили. Мирные жители по-прежнему становились заложниками по причине событий, которые они не могли контролировать. Генерал армии Юга Джон Имбоден перевез из Западной Виргинии в Ричмонд тридцать пять заложников, мирных жителей и солдат армии Севера. По его словам, они должны были находиться в заключении до тех пор, пока северяне не отпустят на свободу неких «сторонников Юга», захваченных где-то на Севере.

О чем бы мы ни говорили – о контрабанде, переписке, шпионской деятельности, работе на армию, путешествиях или захвате заложников – официальные распоряжения практически не влияли на то, как обе армии взаимодействовали с мирным населением. То же самое относилось и к материальным ресурсам, начиная с провизии[133].

Глава 3 Провизия