Наталья

Настасья Петровна в нагольном полушубке, в валенках, большой теплой шалью закуталась. Ходит по классу ряженой медведицей, губами посинелыми книжку читает. Руки у ребятишек, как лапки гусиные. Хнычут ребятишки, жалуются.

— Холодно, Настасья Петровна.

— Вижу, что холодно, Да что ж я, ребятки, поделаю.

— Сходи к председателю. Замерзли, мол, ребятишки.

— Да уж сколько раз ходила. И председателю надоела, и заведующему наробразом надоела. Хоть сама поезжай в лес дрова рубить. Схожу еще раз.

После занятий пошла в совет.

— Товарищ председатель, я закрою школу. Нельзя заниматься, все ребятишки переболеют, кому отвечать за них — мне, ведь.

Председатель сердито швырнул лежавшую перед ним бумажку.

— Что ж я вам дрова рубить поеду? Мало у меня без вас работы!

— Знаю, что много, ну и мне никак ждать нельзя.

— А чего вам?

— Дайте наряд на подводы.

— Сто раз давал, толку-то что. Вишь, у всех ноне лошади-то скелеты.

Заметил, что Настасья Петровна затужилась, и сказал несколько мягче:

— Ладно, поговорю ужо с мужиками.

Вышла Настасья Петровна из исполкома, задумалась.

— Ну, куда теперь? Все равно ничего не выйдет. Сколько раз обещал, ему что, только бы отделаться, а у меня ребятишки мерзнут.

Вдруг вспомнила про Наталью.

— Вот куда, — обрадовалась Настасья Петровна, — коли с мужиками ничего не выходит, авось что бабы придумают.

Пошла в женотдел.

— Выручай, Наталья.

— В чем дело, Петровна?

— Хочу школу закрывать, терпенья никакого нет. В нетопленной школе занимаемся.

— В совете была?

— Везде была, все пороги обила, никакого Толку не добилась. Председатель к заведующему, заведующий к председателю. Так и хожу взад-вперед, сватаюсь. А в школе попрежнему только волков морозить.

Внимательно выслушала Наталья.

— Трудно, Петровна, с мужиками ладить, знаю сама, толку от них, как от козла молока. Ну да погоди, училище закрывать зачем, нельзя без ученья. Надо чего-нибудь придумать.

— Вот затем и пришла к тебе, может, думаю, Наталья что придумает.

Наталья задумалась.

— Вот что, Петровна, приходи-ка сегодня вечером, собранье созовем, да своим бабьим умом будем придумывать. А училище зачем закрывать?!

— Ну, спасибо тебе, Наталья, сразу легче на душе стало…

Вечером в женотделе будто ярмарка, — баб битком. Наталья за своим секретарским местом, рядом с ней Настасья Петровна. Постучала Наталья по чернильнице, подождала, пока угомонились бабы.

— Товарищи женщины! На повестке дня доклад товарища Зиминой по вопросу о школе.

— Петровна, докладывай!

Настасья Петровна встала с места и просто рассказала о своей беде. О занятиях в холодной школе, о своих напрасных хлопотах, — вот уж целый месяц как она ходит от председателя к заведующему, от заведующего к председателю, — о том, как ее кормят завтраками:

— Завтра наряд дадим.

— Завтра мужики поедут в лес.

Бабы внимательно слушали и время от времени качали головами. Когда Настасья Петровна кончила свой доклад, бабы зашумели:

— Да чего нам рассказывать. Ребятишки у всех плачут, в училище нельзя ходить.

— Знаем, все знаем.

Наталья дала бабам нашуметься и потом спросила спокойно:

— Так как же, товарищи, закрыть надо училище?

— Как закрыть? Пошто закрыть?

— Значит, топить надо?

— Конечно, топить, как еще. А закрывать зачем? Сами бельмес-бельмесом да еще ребятишек не учить. Зимой нельзя — училище не топлено, летом нельзя — работать надо, когда ж учиться?

Наталья чисто оратор городской, — ведет свою линию тонко:

— Какие предложения по докладу?

Все замолчали. Ну какие еще там предложения, топить, больше ничего, — это всем было ясно, но высказаться никто не решался, скажешь еще да не так.

— Ну, есть какие предложения по докладу? — повторила Наталья.

Встала Агафья Скворцова.

— Я с предложением. По-моему так — каждый парнишка и каждая девчонка, что в школу ходит, обязательно по полену. Нет полена, не ходи и в школу.

— А у которых у самих ни щепки нет? С теми как быть? Не у всех припасено да нарублено, — крикнула с места Катерина Кожевникова.

— Правильно, Катерина, — поддержали бабы, — лошади-то ныне одры, да и то не у каждого, а на себе много не навозишь.

— Знамо так, и то, которые беднейшие, мусором разным топят.

— Я так, бабоньки, думаю, — продолжала Катерина, ободренная поддержкой других, — собраться нам завтра с салазками да всей гурьбой по дворам. У кого что есть — давай. Дрова там, ай солома, ай кизяк.

Бабы недоверчиво закачали головами:

— Много ли насберешь так. У кого ребята не учатся, совсем ничего не дадут.

— Сколько насберем. Выйдет все, опять по дворам.

— Так и будем всю зиму по дворам шугать?

— А как еще.

Поднялась и Наталья.

— Теперь я, товарищи, хочу сказать.

— Говори, Наталья, говори. Да тише вы там!

— По-моему и так и эдак. И как Агафья говорит и как Катерина хочет. Так и попробуем. Пусть завтра Петровна скажет своим ребятишкам, штоб тащили дров, кто сколько может.

Настасья Петровна кивнула:

— Ладно, попробую.

— А мы с утра с салазками по дворам. Может, на неделю, а то и на две насберем. Но это только полдела, товарищи. Училище мы этим все равно не натопим, зима-то длинная, дров много занадобится. Я так, товарищи, думаю, что нам самим в лес ехать дрова рубить.