Наталья, боярская дочь

Няня возвратилась и старалась успокоить Наталью, говоря ей, что она будет супругою молодого красавца и что жена, по самому закону, должна все оставить и все забыть для мужа своего. "Забыть? - прервала Наталья, вслушавшись в последние слова. - Нет! Я буду помнить моего родителя, буду всякий день об нем молиться. К тому же он сказал, что мы скоро бросимся к ногам батюшкиным, - не так ли, няня?" - "Конечно, барышня! - отвечала старушка. - А что он сказал, то будет". - "Верно, будет!" - сказала Наталья, и лицо ее стало веселее.

Боярин Матвей возвратился домой поздно и, думая, что дочь его уже спит, не зашел к ней в терем. Полночь приближалась - Наталья думала не обо сне, а об милом друге, которому навеки отдала она сердце свое и которого с нетерпением ожидала к себе. Еще месяц сиял на небе - месяц, которым прежде глаза ее всегда веселились, теперь он стал ей неприятен; теперь думала красавица: "Как медленно катишься ты по круглому небу? Зайди скорее, месяц светлый! Он, он приедет за мною, когда ты сокроешься!" Луна опустилась уже часть ее зашла за круг земной - мрак в воздухе сгустился - петухи запели - месяц исчез, и серебряным кольцом брякнули в боярские ворота. Наталья вздрогнула. "Ах, няня! Беги, беги скорее; он приехал!" Через минуту явился молодой человек, и Наталья бросилась в его объятия. "Вот письмо к твоему родителю", - сказал он, показав бумагу. "Письмо к моему родителю? Ах! Прочти его! Я хочу слышать, что ты написал". Молодой человек развернул бумагу и прочитал следующие строки: "Я люблю милую дочь твою более всего на свете - ты не согласился бы отдать ее за меня - она едет со мною - прости нас! - Любовь всего сильнее - может быть, со временем я буду достоин называться зятем твоим". Наталья взяла письмо и, хотя неумела читать,однако ж смотрела на него, и слезы лились из глаз ее. "Напиши, - сказала она, напиши еще, что я прошу его не плакать, не крушиться, и что эта бумага мокра от слез моих; напиши, что я не вольна сама в себе и чтобы он или забыл, или простил меня".

Молодой человек вынул из кармана перо и чернильницу - написал, что говорила Наталья, и оставил письмо на столе. Потом красавица, надев лисью шубу свою, помолившись богу, взяв с собою тот образ, которым благословила ее покойная мать, и подав руку счастливому любовнику, вышла из терема, сошла с высокого крыльца, со двора, - взглянула на родительский дом, обтерла последние слезы, села в сани, прижалась к милому и сказала: "Вези меня куда хочешь!" Кучер ударил по лошадям, и лошади помчались, но вдруг раздался жалобный голос: "Меня покинули, меня, бедную, несчастную!" Молодой человек оглянулся и увидел бегущую няню, которая оставалась на минуту в светлице, чтобы прибрать некоторые из драгоценных Натальиных вещей и которую наши любовники совсем было забыли. Лошадей удержали, посадили старушку, снова поскакали и через четверть часа выехали из Москвы. На правой стороне дороги, вдали, светился огонек; туда поворотили, и Наталья увидела деревянную, низенькую церковь, занесенную снегом. Алексей (читатель не забыл имени молодого человека) - Алексей ввел любовницу свою во внутренность сего ветхого храма, освещенного одною маленькою, слабо горящею лампадою. Там встретил их старый священник, согбенный бременем лет, и дрожащим голосом сказал им: "Я долго ждал вас, любезные дети! внук мой уже заснул". Он разбудил мальчика, в углу церкви спавшего, поставил любовников перед налой и начал их венчать. Мальчик читал, пел, что надобно, с удивлением глядел на жениха и невесту и дрожал при всяком порыве ветра, который шумел в худое окно церкви. Алексей и Наталья молились усердно и, произнося обет свой, смотрели друг на друга с умилением и сладкими слезами. По совершении обряда престарелый священник сказал новобрачным: "Я не знаю и не спрашиваю, кто вы, но именем великого бога, которого нам и мрак ночи и шум бури проповедует (в сие мгновение страшно зашумел ветер), - именем непостижимого, ужасного для злых, для добрых милосердного, обещаю вам благоденствие в жизни, если вы будете всегда любить друг друга, ибо любовь супружеская есть любовь святая, божеству приятная, и кто соблюдает ее в чистом сердце - в нечистом же она жить не может, - тот приятен всевышнему. Грядите* с миром и помните слова мои!" Новобрачные приняли благословение от старца, поцеловали руку его, поцеловали друг друга, вышли из церкви и поехали.