Наталья Гончарова

Накануне этого бала Пушкин записал в дневнике: «5 дек. Завтра надобно будет явиться во дворец. — У меня нет еще мундира. — Ни за что не поеду представляться с моими товарищами камер-юнкерами — молокососами 18-тилетними. Царь рассердится — да что мне делать?»

На бал отправилась Наталья Николаевна с сестрами. К 6 декабря, «зимнему Николе», дню именин императора, приурочивались ежегодно новые производства и награждения, а также устраивался традиционный бал в Зимнем дворце. На этот раз одной из пожалованных оказалась Екатерина Николаевна. Дать фрейлинский шифр одновременно двум сестрам было невозможно, выбор пал на старшую — ее судьбу нужно было решить в первую очередь. Фрейлинство сулило в этом плане определенные надежды: императорская чета, как правило, прилагала усилия к тому, чтобы выдать фрейлин замуж, а несостоятельным (к которым, несомненно, относилась и Екатерина Николаевна) давалось приданое. После замужества бывшие фрейлины лишались своего звания, но сохраняли право присутствовать при дворе вместе с мужьями, вне зависимости от их чинов, приглашались на придворные балы и церемонии. Предполагалось, что Екатерина будет взята во дворец, о чем хлопотала тетушка Екатерина Ивановна, престарелая фрейлина, сама жившая в Зимнем.

Сергей Львович Пушкин, познакомившийся с сестрами Гончаровыми в доме сына 16 декабря, передает на другой день свои впечатления в письме дочери Ольге: «Видел я одного Александра, Натали и двух ее сестер, которые очень любезны, однако далеко уступают Натали в красоте. Машенька была в восторге, что снова меня видит». Надежда Осиповна в тот раз по болезни не могла сопровождать мужа. Она, в свою очередь, известила дочь: «Александр здоров, я не видала еще Натали, ей неможется, и мне тоже»; сообщила также и о фрейлинсгве Екатерине Гончаровой. В связи с рождением у Ольги Сергеевны сына Льва ее мать написала: «Брат твой, кажется, видел во сне, будто твой ребенок черен, как Абрам Петрович…»

Как бы ни казалось это странным, но именно через Надежду Осиповну сестры Гончаровы в конце апреля 1835 года получили весть о смерти Надежды Платоновны, жившей в разъезде с дедом. Екатерина Николаевна пишет брату: «Мы узнали вчера от Пушкина, который услышал это от своей матери, о смерти бабушки, однако это не помешает нам поехать сегодня вечером на „Фенеллу“. Царство ей небесное, но я полагаю, было бы странно с нашей стороны делать вид, что мы опечалены, и надевать траур, когда мы ее почти не знаем». То же письмо содержит напоминание Дмитрию Николаевичу, что его ждут «к родам Наты как крестного отца».

Сестры Гончаровы были вполне довольны своими светскими успехами и как всегда сообщают брату о балах и развлечениях нового сезона, в котором свет соединит имена Натальи Николаевны и Дантеса. Еще 1 декабря 1835 года Александра Николаевна в письме Дмитрию впервые среди светских знакомых упомянула имя Дантеса: «Что сказать тебе интересного? Жизнь наша идет своим чередом. Мы довольно часто танцуем, катаемся верхом у Бистрома каждую среду; а послезавтра у нас будет большая карусель; молодые люди самые модные и молодые особы самые красивые и самые очаровательные. Хочешь знать, кто это? Я тебе их назову. Начнем с дам, это вежливее. Прежде всего, твои две прекрасные сестрицы или две сестрицы красавицы, потому что третья… кое-как ковыляет, потом Мари Вяземская и Софи Карамзина; кавалеры: Валуев — примерный молодой человек, Дантес — кавалергард, А. Голицын — артиллерист, А. Карамзин — артиллерист; это будет просто красота. Не подумай, что я из-за этого очень счастлива, я смеюсь сквозь слезы. Правда…» Окончание этого письма не сохранилось.

«Примерный молодой человек» в мае 1836 года стал мужем княжны Марии, дочери П. А. Вяземского. Он и остальные упомянутые в этом письме составляли тот дружеский карамзинский круг, в который вошел и Дантес. Именно в этом окружении имя Дантеса единственный раз упомянуто в известных нам письмах сестер Гончаровых брату Дмитрию, вплоть до уже предсвадебных писем Екатерины, где она именует его просто Жоржем.

Машка, Сашка, Гришка, Наташка

За шесть лет жизни с Пушкиным Наталья Николаевна родила четверых детей — Марию, Александра, Григория и Наталью — Машку, Сашку, Гришку, Наташку, как ласкательно в рифму звал их Пушкин. Он мог бы еще раз стать отцом, если бы 4 марта 1834 года у Натальи Николаевны не случился выкидыш. Трое из четверых детей родились в мае, незадолго до дня рождения самого Александра Сергеевича, что всякий раз становилось для него лучшим подарком.