Наталья Гундарева

«Первый вариант сценария, – рассказывала она, – был приторно-сладкий, лишенный жизненных признаков. Инин очень подвижный человек и очень легкий. Режиссер Ю. П. Егоров тоже хотел усложнения этой истории из жизни. Все было идеально: идеальные дети, идеальные отношения, идеальные родители. А так не бывает – если человек только радуется, он перестает ощущать, что это радость. Я по себе знаю – когда наступает период относительного благополучия, я становлюсь сытой и самодовольной. Счастье надо выстрадать».

Пожалуй, впервые Наталья Гундарева активно вмешалась в сценарий – она просила переделывать некоторые сцены, уточнять оценки, реплики. И это был, если мы вспомним слова Александра Володина, тот подлинно авторский кинематограф, который давал актрисе возможность наиболее полно и достоверно выразить не только характер Нади Кругловой, но и время, и окружающую действительность. Это было очень важно для актрисы, ни в чем и никогда не допускающей ни малейшей фальши. Слишком легко было скатиться к идиллической картинке счастливой семьи, не ведающей никаких проблем. Тем более что в сценарии было куда больше эпизодов, в которых Надя светится счастьем материнства, умиляется поступкам своих детей, нежели тех, в которых видны ее усталость, гнев, страх. А именно такие «пограничные» эпизоды были для актрисы куда важнее – они и помогали достоверно передать характер Нади Кругловой, сознательно избравшей в жизни путь жены и матери: не от невозможности реализовать себя, не от недостатка образования или лени, мешающих сбыться карьерным амбициям, – от осознанной необходимости рожать и воспитывать людей, которым предстоит, в свою очередь, рожать и воспитывать других. Чтобы больше тепла, любви и света было в нашей жизни, не слишком щедрой на тепло, любовь, свет...

Петр Меркурьев пишет в своих воспоминаниях о Гундаревой: «Я люблю все ее работы. Она все роли проживала совершенно. Но есть некоторые, которые не могу смотреть без слез. Одна из них – Белина, жена „Мнимого больного“ в мольеровской пьесе... А вторая – „Однажды двадцать лет спустя“. Сколько буду жить – буду пересматривать эту картину, столько буду плакать слезами радости и счастья, а потом еще долго благодарно улыбаться. Благодарно – ей, Наташеньке Гундаревой».

Как представляется, особенно важными для Натальи Гундаревой стали те эпизоды фильма «Однажды двадцать лет спустя», где Надя испытывает не умиротворенное счастье, а совсем иные чувства. Где она осмысливает прожитую жизнь, возвращаясь памятью к давним и недавним эпизодам, где плачет горькими слезами оттого, что больше не может, просто не может жить в этом постоянном напряжении...

«Однажды двадцать лет спустя» – фильм, выстроенный как воспоминание. Бывшие одноклассники собираются на «традиционный сбор», чтобы осмыслить, понять, как прошли для них прожитые годы. Есть среди них и член-корреспондент, автор задачника, по которому учатся нынешние школьники, и бравый моряк, и поэтесса, и известный архитектор, и вполне благополучные представители разных профессий. Каждому из них предстоит ответить на вопрос телевизионного ведущего (тоже бывшего их одноклассника): «Что вы сделали в жизни?» Надя Круглова, когда-то гордость класса, его бессменная староста, сидит за своей прежней партой и – вспоминает, словно заново проживает свою жизнь. Она и гордится своими детьми, и хочет признаться бывшим однокашникам, что смысл жизни обрела в материнстве, и стесняется своей «обыкновенности», выслушивая их истории. Крупные планы дают лицо Натальи Гундаревой – такое милое, простое, задумчивое... Что же сделала в жизни она? – Гундарева как будто бы знает ответ на этот вопрос и готова к нему, но сомневается в том, что ее поймут. А без этого понимания нет смысла делиться своими переживаниями и своей гордостью. А гордиться ей есть чем – в первую очередь той спокойной мудростью, той глубокой ответственностью, которыми наделило ее материнство. «Мне кажется, нужно немножко забыть о себе», – отвечает она французам, приехавшим посмотреть, как живет советская многодетная семья, на вопрос о том, что нужно сделать, чтобы детей рождалось как можно больше. Вот это «немножко забыть о себе» – и есть смысл ее жизни, и есть то, что она сделала. Многие ли женщины могут сказать так о себе?

Думается, именно в этих словах Нади Кругловой и было для Натальи Гундаревой «зерно» роли, то, что увлекло актрису в отнюдь несовершенном сценарии. Необходимость забыть о себе ради материнства ли, творчества ли, чего-то другого, не менее высокого и благородного – в этом и был смысл счастья. И – образ счастья.