Наталья Кирилловна. Царица-мачеха

И Софья стала понемногу выводить из тени мало кому известного дьяка, даруя ему высокие должности и чины. В конце 1682 года он получил должность главы Стрелецкого приказа. В Боярской думе ему предоставили исключительное право доклада о приказных чинах и жалованье, что позволяло ему фактически держать в руках государственный аппарат. Наделённый волей и энергией характера, Шакловитый сумел бы привести в действие подспудные рычаги и сделать всё необходимое для венчания Софьи на царство, если бы...

Софье не хватало смелой воли и потому она не в меру осторожничала. Дело с её венчанием на царство затягивалось. Но кто бы упрекнул её за осторожничанье! Не было в России такого завода, чтобы на царстве сидела женщина, и, видимо, сам князь Василий Голицын, хоть и не занимать ему было смелой предприимчивости, придерживался того же мнения, ибо Софья поручила решение своей щекотливой задачи Фёдору Шакловитому.

Но, решившись на этот шаг, она сделала одну важную промашку.

Помимо смелой воли в деле спорного престолонаследования, требовались действия не просто отдельных лиц, но партии. В этом Софья могла бы поучиться у Нарышкиных, сумевших, что называется, «сжать волю в один крепкий кулак».

Наверно, Софья полагала, что партию ей заменят Фёдор Шакловитый со стрельцами. Но она явно переоценила преданность себе стрельцов. В своё время, расправляясь с расколом, она жестоко обошлась со многими стрельцами, поддерживавшими его. Не знала она и того, что стрельцы не простили ей убийство Никиты Пустосвята. Хоть и говорила она, что не отдавала приказания отрубить ему голову, но люди думали другое.

Видимо, Софья была ещё и самонадеянной, ибо она думала лишь об успехе и не считалась с возможностями неудачи. Если в державе не было равновесия сил, то как было не сделать из этого необходимые выводы.

Вероятно, мудрость, которую приписывали Софье современники, ограничивалась предрассудками воспитания и среды. В этом убеждает и позиция князя Голицына, оставшегося в стороне, когда решалась судьба короны. Не мог он не понимать, что с падением Софьи всё потеряет. Он-то хорошо знал цену Нарышкиным и в душе должен был опасаться их прихода к власти.

Пока Нарышкины стерегли власть, дожидаясь своего часа. Софья и Голицын были усердно заняты устройством государственных дел, словно им было суждено решать судьбу России на долгие времена.

Правительственный курс Софьи и Голицына был прямо противоположен жёсткому правлению Нарышкиных. Князь Василий использовал прежде всего жизненные интересы подданных. Он избегал государственного принуждения, ставил во главу угла экономические стимулы развития державы, освоение её больших земельных пространств и рынка не для иноземных, но для русских товаров, не допускал, чтобы Россия превратилась в сырьевой придаток Европы. Патриотическим был и его внешнеполитический курс. Он добился отказа Речи Посполитой от реваншистских планов в отношении России. При нём был заключён вечный мир между Россией и Польшей. Его заслугой было и создание Освящённой антитурецкой лиги.

Всё это позволило Голицыну объявить войну на юге, чтобы перекрыть ордынские набеги на Россию. Им был предпринят Крымский поход для избавления отчей земли от ига. Русские платили крымцам ежегодную дань, но она не спасала русские селения от разорения и обид. Басурманы брали христиан в плен, продавали их, как скот, подвергали жестоким пыткам и глумились над их верой.

Однако в России отношение к этому Крымскому походу князя Голицына было неоднозначным, как и ко всякому великому делу. А поход в Крым был действительно делом великим, ибо надо было освободить юг России от злого и коварного врага, который опустошал русские земли.

Собрали стотысячную армию. Чего это стоило после тяжкого безвременья, постоянных смут, истощения царской казны! Селения обезлюдели, и создание регулярного войска требовало героических усилий. Без особой охоты взял на себя князь Голицын командование с таким трудом укомплектованной армии. Видел, как подталкивали его к этому враждебные ему бояре, рассчитывавшие на неудачи и поражение. К этому времени у князя было высокое звание: «Большого полка дворцовый воевода, царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегатель».

С большой высоты больнее падать. На это и надеялись враги князя Голицына. Стоило ему удалиться из Москвы, как ему начали чинить помехи и неприятности. Особенно старался его самый коварный враг, князь Михаил Алегукович Черкасский, один из первых вельмож при Наталье Кирилловне. Но у князя Василия не было робости ни перед врагами, ни перед общественным мнением, как утверждали его недруги.