Наташа, мы всё уронили!

– Родители имена не имеют права давать, дают имена, только сюзерены, – отчеканил Черный. – И повернувшись (он шел впереди), – ты имя теперь ему можешь дать, если захочешь. Но это лишнее, не стоит. Он пока не заслужил такой чести.

– Эээ, – опять подвисла я. – А что там за Николаевская область?

– Я на карте покажу, когда мы в фамильный особняк войдем, – ответил Рыжик.

– Еще и особняк есть? – пробормотала я, чувствуя себя, как в сказке.

– Есть, – ответил Черный, – надеюсь, что дух-охранник не одичал за столько лет, и пустит нас.

Когда мы вышли из здания, я заметила, что Аня с растерянностью во взгляде смотрит по сторонам, как будто не может нас найти.

– Аня ты чего? – удивилась я, но подруга никак не отреагировала, и так и продолжала стоять и смотреть в разные стороны, и даже сквозь меня, будто совершенно не видя никого.

– Она не увидит, – сказал Рыжик, – смертные нас не видят, пока мы этого не хотим.

– Они не видят не только нас, но и наши дома, машины, и всё, что принадлежит нам, – добавил Черный.

– Совсем-совсем не видят? – пораженно уставилась я на мужчин.

– Порой иным хочется полакомиться энергией живых, и они пугают их специально, тогда-то и видят всяких оборотней, чертиков, домовых, русалок и прочих существ в их истинном виде, или приукрашенных мороком. Но вообще-то иным запрещено соприкасаться с живыми, особенно низшим иным, если на то не будет разрешения от сюзерена. Если иной нарушил закон, то его судят. Приговор произносит сюзерен. Теперь ты будешь этим вопросом заниматься.

Я икнула от неожиданности.

– А раньше кто это делал?

– Совет из высшей нечисти. Они временно обязаны следить за исполнением закона, пока наследник не вступит в свои права, или не появится новый сюзерен.

Я опять икнула.

Я когда нервничаю, всегда икать начинаю. Вот и сейчас икота привязалась.

– Еще и высшая нечисть существует?

– Существует, можем перечислить тебе все кланы, проживающие на твоей территории.

– Не надо, – с ужасом покачала я головой. – Я пока не готова к такому объему информации. Лучше расскажите, как сделать так, чтобы Аня меня увидела?

– А зачем, – спросил Черный, – давай поедем лучше посмотрим твой дом, потом с ней свяжешься, когда-нибудь, когда время будет.

Я уставилась на мужчину возмущенным взглядом:

– Ты что, она моя подруга! Я её ни за что не брошу!

В ответ он закатил глаза, и пробормотал:

– Ну вот… только мавки нам не хватало.

Я перевела взгляд на Рыжика, он обычно сразу отвечает на мои вопросы, но тот сделал недовольную моську.

– Эй, – притопнула я ногой, – говорите, как мне ей себя показать! Быстро!

– Просто подойти к ней и потрогай, можешь позвать, – пробормотал Рыжик, лукаво улыбнувшись. Но его улыбка на этот раз не касалась глаз.

Я тут же приблизилась к Аньке, и подергала её за рукав.

Её взгляд сразу же встретился с моим.

Подруга бросилась ко мне на шею, и крепко обняла, чуть не придушив.

– Я уж думала, всё, украли тебя ироды, – прошептала она мне на ухо, – думала в полицию бежать. Да ведь не поверят. Дом и машина тоже исчезли. Что я им рассказывать буду?

– Я тут, – похлопала я её по спине.

– Ну да, я заметила, – швыркнула она носом, и отпустила меня.

– А что ты вместо дома видела? Куда он делся? – решила уточнить я.

– Не знаю, – Аня пожала плечами, и задумчиво посмотрела на меня, – я и сейчас его не вижу. И оборотней твоих не вижу. Что это всё значит?

– Не оборотни, а фамильяры, – недовольно фыркнул Черный, а Анька даже вскрикнула от неожиданности. – И поехали уже, посмотрим дом твоих предков.

– И чем оборотни от фамильяров отличаются? – спросила я.

Черный ушел в машину, даже не смотря на нас, а Рыжик соизволил ответить:

– Тем, что фамильяры – это духи, охраняющие магию ведьм, а оборотни – это животные, иногда превращающиеся в людей. Высшая нечисть.

– И такие бывают? – шепотом спросила Аня, и я заметила, как она побледнела.

– Бывают, – кивнул Рыжик, подходя к машине и открывая нам дверь.

– А мавки – это русалки типа? – спросила Аня, когда мы уже сели в машину.

– Не совсем, но близко, – ответил Рыжик, когда Черный, на этот раз плавно надавил на газ. – Мавки – это водяные девы. Духи воды. А русалки – это души утопленниц, которых пленил водяной.

– А он не всех может пленить, что ли?

– Если водяной живет в водоеме, то всех пленит, а если его там нет, то души уходят на перерождение.

– О как, ничесе, какие подробности, – пробормотала Анька.

– А вы сказали, что я тоже мавка, это как?

– Прапрапрабабка твоя согрешила с человеком, – вмешался Черный, – странно, что ребенка отцу отдали, вообще-то они никогда так не делают. Всегда себе детей забирают.

– Мог украсть и скрыть, – пожал плечами Рыжик.

– Идиот, – вздохнул Черный. – Обрек ребенка на верную смерть.

– Почему вы так решили? – спросила я, рассматривая красивый профиль Черного в зеркало заднего вида.

– Потому что мавки инициируют своих детей, так же, как и ведьмы, когда им исполняется восемнадцать, и они становятся бессмертными духами воды.

– А меня можно инициировать? – спросила Аня.

– Не знаю, – пожал плечами Черный. – Надо с мавками разговаривать. Если захотят принять, то может и сделают.