Наташа, мы всё уронили!

– Почему нет? – пожал он плечами. – Всё равно толку от этого не будет, а так, хоть развеюсь, воздухом подышу.

Я перевела взгляд на Рыжика.

– Ты как, займешься ремонтом? – спросила у кота.

Тот шумно вздохнул, и кивнул, хотя Черного одарил очень многообещающим взглядом. В ответ кот не выдержал, и встав, пошел на выход, по пути, небрежно бросив мне:

– Наташа, жду тебя в машине.

– Ага, – кивнула я.

Я сидела на берегу реки и бросала туда камушки. Сил уже не было орать. Устала. Аня так и не вышла. А я не знала, что придумать еще. На ум ничего не приходило.

Черный ждал меня в машине, слушал музыку. Даже не вышел ни разу, не прогулялся. Хотя, судя по его взгляду, летящие камни его заинтересовали, но не настолько, чтобы выйти и составить мне компанию, и предложить, что-нибудь дельное.

Печально вздохнув, я посмотрела на время, и поняла, что уже обеда. Пора кушать. Перед тем, как поехать на речку, мы заехали и набрали с собой еды.

Вернулась в машину, достала из корзины бутерброды, и вручила парочку Черному.

– Я так понимаю, – душераздирающе вздохнул мужчина, – что в ресторан мы не поедем?

Он осторожно, двумя пальцами, взял у меня бургер, и демонстративно скривился.

– Ешь, – припечатала я. – Это очень вкусно.

Черный какое-то время рассматривал бургер у себя в пальцах, а затем вытащил из пакета салфетку, завернул туда бургер, положил его на панель, взял другие салфетки и разложил их у себя на коленях. Потом взял из бардачка пластиковый стаканчик, вставил его в специальную подставку для стаканчиков в машине, налил туда колы, вытащили влажные салфетки, протер руки, взял бургер, и начал отщипывать от него хлеб.

Я в шоке рассматривала на этот ритуал перед едой, и опять почувствовала себя неотесанной деревенщиной. Во-первых, я даже руки забыла протереть, настолько голодной была. Но ёлки… я же не пальцами брала бургер, а через салфетку…

– Слушай, – не сдержалась я и решила уточнить у Черного. – А разве мы не магические существа, и микробы нам не страшны?

– Не страшны, – кивнул Черный, и не глядя на меня, ответил: – это просто привычка с детства, не обращай внимания.

– Теоретически, мы даже сырое мясо можем есть?

– Да, – кивнул Черный. – Можем. Особенно, когда в виде животных. Инстинкты обостряются, и мы способны в любую помойку ради пропитания забраться, мышь словить или птичку. А может и покрупнее добычу.

– А я, тоже так могу?

Черный посмотрел на меня очень внимательно.

– Вообще Калида, жена нашего с Рыжим отца, никогда не ела сырое мясо, по крайней мере при нас, а вот Ровена – без проблем. Она рассказывала, что во время войны много чего есть приходилось, даже людей.

– Да ладно, – не поверила я. – Может она просто пугала?

– Нет, – покачал головой Черный. – Эта могла и людей есть. У неё крыша совсем текла. Если когда-нибудь встретишь её, хотя я очень надеюсь, что это никогда не случится, но всё же, если встретишь, то поймешь, насколько она, того…

Черный покрутил пальцем у виска.

– Мне жаль, что тебе пришлось с ней жить бок о бок, столько лет, – искренне посочувствовала я коту.

– Она поначалу нормальная была, – пожал плечами Черный. – Ну или казалась нормальный. Но чем больше времени проходило, тем хуже ей становилось. Отец предлагал Калиде убить Ровену. Потому что она иногда просто так, во время очередного приступа могла убить кого-нибудь из поданных. Того, кто не вовремя под руку попадался. В последний раз, она убила на чужой территории, чужую нечисть. Еще и высшего – главу рода. Эльфа. Это серьезное преступление. Калиде пришлось за преступление дочери отдать пятую часть наших земель, и выложить много золота. С Ровеной она поссорилась, выгнала её и сказала, что проведет процедуру отречения ведьмы от рода. Лучше бы убила, – вздохнул Черный. – Но она была её дочь, и Калида не смогла поднять на неё руку. А вот Ровена смогла и во время ритуала убила нашего с рыжим отца, и свою мать.

– Мне жаль, – прошептала я. – Ты, наверное, сильно расстроился?

– Я ненавидела отца и Калиду, – Черный зло и отчаянно посмотрел мне в глаза. – Они лишили меня всего. Они превратили меня в бесправного раба. Я был рад, что Ровена убила их обоих. И я ждал, что она убьет меня.

Я в шоке уставилась на мужчину.

– Я не хотел влачить жалкое существование, я мечтал умереть. Быть рабом всю оставшуюся жизнь, что может быть хуже? Я почти ничего не понимал, когда попал в твои руки.

Черный замолчал и отвернулся.

– Так почему согласился? Ты же мог отказаться? – прошептала я.

– Как это не мерзко и отвратительно звучит, но я понял, что не хочу умирать.

Он резко повернул ко мне голову, и зло рявкнул:

– Я трус! Понятно тебе! Я хочу жить!

В момент, он смял все салфетки, что лежали у него на коленях, открыл дверь, вышел на улицу и захлопнул со всей дури дверь, что я подумала, будто она сейчас оторвется. А сам Черный, подошел к воде, швырнул туда остатки своего бургера вместе с салфетками, и зло заорал:

– Навка! А ну быстро вышла! Хватит строить из себя дуру! Неужели так трудно показаться на глаза своей лучшей подруге, и я наконец-то смогу на долгие десять лет о тебе забыть?