Nathan Bedford Forrest

Приступая к своим обязанностям, Форрест демонстрировал поведение человека, незнакомого с парламентской процедурой и серой формальностью собраний, в которых она применяется. Можно себе представить, как хихикали в главном деловом районе города - Фронт-роу - над абзацем в газете Appeal от 21 июля, посвященным дебатам в совете по поводу того, как лучше всего контролировать растущую популяцию бродячих собак в муниципалитете. Отметив, что другие олдермены рекомендовали использовать для решения проблемы всевозможные средства - от яда до дробовика, газета Appeal сообщила: "Олдермен Форрест предположил, что в городе есть мексиканец, который за десять центов заманивает собак в лассо". Смеяться или нет, но человек, знавший о существовании такого мексиканца, явно знал Мемфис и простых людей, благодаря которым он существует, и большинство его рекомендаций не вызывали смеха, хотя иногда и были юмористическими. На том же заседании совет попросили заплатить за бочонок "лучшего виски Дина", который использовал городской инженер. Другой олдермен объяснил, что виски потребовался "по чрезвычайному случаю - для починки уличной железной дороги". Олдермен Форрест сказал, что спиртное понадобилось в феврале прошлого года, когда пришлось перевозить большое количество хлопка силами множества ирландцев". Счет было решено оплатить.3

Замечания Форреста были точны, иногда язвительны и политически смелы. Например, он бросил вызов строгим законам о субботней синеве, предложив разрешить конюшням вести дела по воскресеньям. На том же собрании он предложил построить новый мост и добавил, что тот, который использовался в то время, "рухнет через три недели". По словам современного историка из Мемфиса, дорогие и неудачные проекты по укладке гравия на улицах города вызывают подозрение, что чиновники периода 1858-60 гг. были "в союзе с местными подрядчиками гравия", и Форрест, похоже, был одним из первых противников. В июне 1859 года, когда истекал срок его первого членства в совете, он обрушился на тюрьму, назвав ее "состояние настолько отвратительным, что заключенных нельзя держать там больше ни одной ночи".44

Одним из наиболее важных ранних дел, в которых он принимал участие, был комитет по расследованию того, как сотрудники тюрьмы освободили вора по имени Дэвид Адамс. В результате инцидента, типичного, в разных смыслах, для комитетов совета и Форреста, комитет из пяти человек опубликовал отчет большинства, отчет меньшинства и отчет олдермена Форреста. В последнем Форрест выступил в защиту администрации, заявив, что, по его мнению, освобождение Адамса произошло по "недосмотру" и что "порицания или выговора" - а не отстранения от работы или увольнения трех полицейских, рекомендованных как большинством, так и меньшинством, - будет достаточно. Когда трехкратный олдермен Томас Дж. Финни обвинил весь совет в "трусливом" отказе выполнить свой долг в деле Адамса, он быстро обнаружил, что использовал слово, которое благоразумные люди не употребляют по отношению к любой группе, включающей Форреста. Огонь в глазах последнего тлеет на протяжении всего безвкусного отчета "Призыва": "Олдермен Форрест сказал, что не думает, что олдермен Финни имел в виду его, когда нападал на него, поскольку он [Финни] знал, что он боевой человек".5

После этого председатель повел дело Форреста несколько иначе. Во время бурного обсуждения вопроса о том, должна ли собственность "благотворительных обществ", таких как масоны и Олд Феллоуз, не облагаться налогом наряду с церковью, "несколько членов сделали замечания со своих мест и вступили в разговор; за это председатель оштрафовал олдермена Робинсона, олдермена Кортрехта и олдермена Форреста на 5 долларов каждого. После объяснений штраф олдермену Форресту был отменен". Форрест, член "Олд Феллоуз" с 1847 года, действительно был оштрафован на пять долларов за разговоры во время этого собрания, но это произошло позже. Форрест, очевидно, получил штраф за разговоры с мэром Бо и Кортрехтом, которые также были оштрафованы на пять долларов каждый; к тому времени председатель даже наложил пятидолларовый штраф на себя.6