Натянутая паутина. Том 2

– Нет-нет, мне ведь просто так приятна твоя компания, Бриан эл’Мориа. К тому же ты успел капитально, как это говорится, облажаться, упустив свой шанс, и скоро, совсем-совсем скоро ты будешь жалеть об этом.

– Мне не нравится этот сон, – заметил я, разглядывая стакан с бурой гадостью.

– Это не сон, – улыбнулся Барон Шелеба, противореча сказанному прежде, – я пригласил тебя в гости из Арбализеи, разве не ясно?

Признаться, это сообщение меня немного обескуражило.

– Ух.

– Ага, воистину «ух»! Здесь, кстати, тот же часовой пояс, что и в Старкраре, если тебе интересно. Хех, если бы мир действительно был плоским, как верили раньше, мы были бы прямо под твоим любимым промерзлым городом, только намного, намного южнее.

Некоторое время мы пили, наслаждаясь музыкой, но мое терпение вскоре закончилось.

– Так для чего ты меня позвал? Наша договоренность еще в силе?

– О да, – нехорошо усмехнулся он, постукивая пальцем по бутылке, – в силе. Договор, который я заключаю, не разрушит даже сама смерть, помнишь? Хм, а если коротенько, я просто хотел тебе сказать, что недавно ко мне забегала Нэгари. Она обеспокоена не на шутку, да и я словно на гвоздях сижу. Мы вновь стали слышать его бой, Бриан эл’Мориа, бой сердца Кахранолтара. Доселе оно было сокрыто от нас, мы не знали, где оно, однако пару дней назад эхо от его ударов вновь стало разноситься по миру, сначала едва слышно, но потом все громче. Боги напуганы.

Пару дней назад я получил сердце от Валески. Интересно.

– Чем громче бьется сердце, тем легче Кахранолтару его найти. Он знает, что сердце у тебя. – Постукивание пальцем по стеклу становилось все быстрее.

– Но его у меня нет.

– Ошибаешься. – Барон впервые посмотрел на меня прямо, и в пустоте его глазниц полыхали фиолетовые искры. – Оно у тебя.

Звонкий стук пальца по стеклу уже перекрыл звуки музыки, все происходившее вокруг как-то отдалилось и померкло, духота сменилась могильным холодом.

– Послушай, Барон, разве не этот палец ты отдал мне в знак дружбы?

– Этот самый. Тебе не кажется, что похолодало? Хм? А мне кажется. Ну, всего плохого!

Я проснулся и закашлялся, выдыхая белый пар. В кабинете царил лютый мороз, по стенам и мебели расползлись инистые узоры. Сначала подумал, что, быть может, засбоили чары климатического контроля, но тут же отбросил эту мысль. За всеми магическими системами посольства двадцать четыре часа в сутки следили опытные профессионалы… От дальнейших размышлений отвлек стук. Он так и не прекратился, колотил частой дробью – как во сне, так и наяву.

Я приблизился к стене рядом с книжным шкафом и пальцем провел по ней длинную вертикальную черту – скрытый магией сейф отреагировал на хозяина, и демаскированная дверца отворилась. Среди прочих вещей, которые я хранил внутри, имелся небольшой янтарный футляр, который мелко дрожал, издавая стук. Стоило крышке открыться, костяной палец едва не выпрыгнул наружу. Он извивался как безумный и продолжал колотить по янтарю, периодически «вставая на дыбы» и словно пытаясь куда-то указать.

Внезапно еще кое-что меня насторожило: во всем посольстве не осталось ни единого источника эмоций, все живое словно исчезло.

Я без особых раздумий обвязал вокруг пояса патронташ с несколькими тяжелыми дисками и достал из сейфа один из «Доминантов».

Дверь с хрустом поддалась. Снаружи кабинета царил тот же мороз, окна белели инеем, электрический свет горел приглушенно, словно ему тоже было холодно. Сжимая оружие правой рукой, в левой я держал футляр и пытался понять – куда же стремился оживший палец Барона Шелебы? С горем пополам мне это удавалось. По пути вниз то и дело встречались работники и охранники посольства, застывшие посреди помещений как ледяные статуи. Подгоняемый нешуточной тревогой, я перешел на бег. Холод покусывал кожу и старался заползти в легкие.

Металлические двери бункера превратились в ржавую пыль, а охранники – в неподвижных истуканов. Вдалеке раздавались частые громкие стуки, но прежде чем добраться до их источника, я заглянул к Карнифару. Оцепенение застало ученого в процессе сборки нового автоматона собственной разработки. Хинопсы стояли рядом и при моем появлении приветственно кивнули.

– Рад, что хоть кто-то кроме меня остался в строю. Когда на нас напали?

Они переглянулись, совещаясь, после чего опровергли эту гипотезу. Никто не проникал на нашу территорию, скорее наоборот, кто-то вырвался на волю, и произошло это два часа назад.

– Рад, что вы сохраняете свое обычное спокойствие. Надеюсь, этот эффект застывшего времени не перманентен?

Хинопсы заверили, что вскоре все вернется в норму. Их ничто не смущало и не пугало, эти существа ведали, как работал мир, но относились к нему с определенной степенью отрешенности, пока ничто не грозило фундаментальным основам.

Оставив их, я отправился искать источник шума и вскоре оказался в медицинском блоке, а точнее – в прозекторской, где имелись холодильные камеры для тел. Одна оказалась пуста и пребывала в довольно плачевном состоянии, ее металлическая дверца, вырванная с мясом, валялась на полу. Присев над ней, я прочел: «Адольф Дорэ № 08».