Натянутая паутина. Том 2

Единственным зданием в Двуличье, превышавшим высоту двух этажей, был Рыбацкий бастион – одна из немногих старых крепостей, некогда охранявших город с моря, дожившая до нынешних дней. Она тоже высилась на набережной много севернее таверны. Уже несколько веков эта крепость использовалась как главная королевская тюрьма, и охраняли ее как внутри, так и снаружи мангуда. Если бы кто-то и смог сбежать из Рыбацкого бастиона, ему на выбор предлагалось два пути: морем, которое здесь накатывало на острые скалы, или обитель двуликих, которым разрешалось устраивать охоту и убивать всех беглецов.

– Действительно. Что ж, дон Эскудеро, после полуночи у меня назначена крайне важная встреча, так что давайте начинать.

Они собрались за круглым столом посреди главного зала таверны, шесть персон разных видовых, этнических и половых принадлежностей, объединенные лишь общим незаконным статусом. За спиной каждого маячило по одному доверенному помощнику. Так, для виду.

– Добрый вечер, уважаемые доны. – Я снял шляпу и сел на свободное место, а за моей спиной стал сам Эскудеро. Так, для виду. – Нижайше благодарю за то, что вы пошли навстречу и наделили доверием.

– Вам, зеньор, никто здесь не доверяет. Мы собрались потому, что об этом попросил дон Эскудеро.

– Переходите к делу, я спешу.

– Мне все это не нравится, с каких пор мы ведем дела с тэнкрисами?

– Где Старый Гриф, почему его нет?

– А он уж давно не вылезает из своей берлоги, ты не знал?

– К делу так к делу, – согласился я, не позволяя им начать задавать вопросы, – позвольте приступить.

По щелчку пальцев в помещение внесли шесть небольших сундучков, доверху набитых тем, что в первую очередь приходит на ум, когда звучит слово «сокровища».

– Сии подарки есть акт вежливости, они ни к чему вас не обязывают.

– Этот высокородный уже хочет нас купить.

– Я почти не оскорблен, тут же целое состояние!

– Подбери слюни, не позорься.

– Если тебе не нужно, я возьму и этот, ха-ха!

– Руки прочь, хапуга!

– Мужчины, не теряйте самообладания.

– Почтенные доны, – я повысил голос, – вы свободны хоть сейчас уйти, забрав подарки с собой или оставив их здесь. Вы можете хоть в море их выбросить, коль пожелаете. Я хочу лишь сказать, что это сущая мелочь в сравнении с моей благодарностью по завершении наших дел.

Ни один не оторвал седалища от стула. Золото воистину тяжелейший из металлов.

В последовавшие часы я имел несчастье в очередной раз убедиться, что воротилы преступного мира своим упрямством, жадностью и хитростью не уступали матерым дипломатам. Мне приходилось не единожды прибегать к Голосу, дабы устранять постоянно вскипавшие ссоры и осаживать этих чрезмерно наглевших вымогателей, еще и стараясь выдавить из них согласие.

Просьба моя была проста: начать наступление на точки кормления Старого Грифа. Я хотел руками собравшихся выдавить главаря Бурерожденных из его логова на нейтральную территорию под видом переговоров, ибо знал, что некоторыми делами тот еще интересовался. По крайней мере, его преступная организация не развалилась, бордели, кулачные бои и скачки, игорные дома, наркоторговля и контрабанда продолжали приносить деньги. Механизм работал, а значит, кому-то было до этого дело.

Скольких нервов и сил мне стоило не сорваться на этих склочных балаболов, вежливо убеждая их помочь. Я пообещал главарям щедрое вознаграждение, дал формальный повод для объявления войны, гласивший, что Старый Гриф уже помер, а от его имени тайно заправляют более мелкие кавандеро. Я даже предоставил им своих солдат, чтобы они не теряли собственных разумных, но и после этого они изрядно помотали мне нервы.

Наконец, когда был составлен набросок плана и оговорены все более-менее важные детали, когда пришел момент сказать последнее решающее слово, главари помедлили. Перед ними стоял чужак, и все они не могли забыть об этом. Именно в тот момент важность личного поручительства для преступного мира вновь была доказана – Армандо Эскудеро в подавленной тишине произнес всего два слова: «Я ручаюсь».

Сделка была заключена.

Я покидал «Под королевским утесом» самым последним, когда главари уже разъехались.

– Значит, все?

– Да, дон Эскудеро. Вскоре мы вызовем Старого Грифа на откровенный разговор. Аделина, документ.

Себастина протянула мангуда толстый кожаный тубус, запечатанный мескийской гербовой печатью.

– Впишите сюда имена и даты рождения всех, кто собирается принять мескийское подданство. Когда закончите, я пришлю за этими бумагами, а потом предоставлю транспорт, способный эвакуировать всю диаспору разом.

– Эвакуировать?

– Да. Я предвижу, что очень скоро многие захотят эвакуироваться из Арадона, однако не все смогут. К тому же я хочу забрать всех мангуда, чтобы никто не потерялся.

– И что будет потом?

– То, о чем мы договорились. Вас переместят на мескийскую землю, где вы принесете присягу и станете одними из многих, живущих под крышей нашего общего дома. Ваши дети получат шанс стать теми, кем захотят, жить, где захотят, строить будущее Мескии наравне со всеми. Если будут помнить о Мескийском Кредо.

– Впервые слышу.