Натюрморт с воронами

– Я слышала об этом.

– Значит, тебе все известно.

Мать недоверчиво хмыкнула.

– А сколько он платит тебе за эту работу?

– Это тебя не касается.

– Да? Это почему же? Ты считаешь, что можешь жить здесь на халяву, питаться на халяву, приходить и уходить когда вздумается, а меня это не касается?

– Многие дети живут со своими родителями и ничего за это не платят, – резонно заметила Кори, понимая, что разговор приобретает нежелательный для нее характер и может завершиться очередным семейным скандалом.

– Да, но они не имеют источника дохода и не зарабатывают много денег. И к тому же они слушаются родителей.

Кори грустно вздохнула.

– Хорошо, я буду оставлять тебе немного денег на кухонном столе. – Она вдруг подумала, сколько стоит растворимая каша «Кэптен кранч». Сущие гроши, а на большее она никогда и не рассчитывала. Кори даже не помнила, когда ее мать готовила что-то вкусное. Последнее время они питались крекерами, картошкой фри, чипсами и подобной ерундой, от которой Кори тошнило. И при этом почти все деньги уходили на водку и виски.

– Кори, я жду ответа на вопрос. Сколько он тебе платит и за что? Едва ли это большие деньги, но я хочу знать правду.

– Мама, я же сказала, что это не твое дело.

– У тебя нет профессии, образования, полезных навыков, так зачем ты ему нужна? Ты не умеешь ни печатать, ни написать деловое письмо. Не понимаю, что ты с ним делаешь?

Кори начала терять терпение.

– А он считает, что я помогаю ему в расследовании преступлений. Если хочешь знать, он платит мне семьсот пятьдесят в неделю. – Сказав это, Кори поняла, что совершила крупную ошибку.

Мать долго молчала.

– Семьсот пятьдесят долларов в неделю? – наконец-то сообразила мать.

– Да.

– Ну и что же ты делаешь за такие бешеные деньги?

– Ничего, – ответила Кори и подумала, что зря ввязалась в этот идиотский разговор.

– Ничего? Что значит «ничего»?

– Я его ассистент, делаю записи, вожу его по городу на машине.

– А что ты знаешь о работе ассистента? – подозрительно осведомилась мать. – Кто этот человек? Сколько ему лет? Ты возишь его на машине по городу? На своей машине? За семьсот пятьдесят долларов в неделю?

– Да.

– А у тебя есть с ним письменный договор?

– Нет.

– Нет письменного договора? – возмутилась мать. – Ты что, с луны свалилась? Кори, как ты думаешь, почему он платит тебе такие большие деньги? Ты что, не знаешь, чем это все может закончиться? Неудивительно, что ты все это время скрывала от меня правду. Представляю, какую именно работу ты для него делаешь!

Кори закрыла уши руками. Вот бы сейчас уехать куда-нибудь, но это невозможно! На берегу реки опасно, где-то поблизости рыщет убийца, а другого подходящего места у нее нет.

– Мама, не говори ерунду, у меня с ним ничего нет.

– Это не ерунда, моя дорогая, – продолжала мать. – Не ерунда. Ты всего лишь школьница и не имеешь навыков, за которые тебе можно было бы платить семьсот пятьдесят долларов в неделю. Кори, я была в твоем возрасте, и мне известно, что это такое. Я знаю мужчин и то, что им нужно от молоденьких девушек. Знаю, какие среди них попадаются мерзавцы. Посмотри на своего отца, как он обманул меня, всех нас! Он не платит мне ни цента за твое воспитание и содержание. Он оказался полным ничтожеством, хуже, чем ничтожеством! Правда в том, что этот человек на самом деле никакой не агент ФБР. Ты видела, чтобы агент ФБР появился здесь неизвестно откуда и платил девочке такие деньги? Он что, из своего кармана платит тебе? Кори, не ври мне, скажи всю правду.

– Я не вру, мама. – Кори посмотрела в окно, за которым сгущалась непроглядная темнота. В городе сейчас ни души. Люди и раньше сидели по домам, а после этих жутких убийств никто не показывается на улице после наступления темноты. Тем более что после скандала в церкви все сейчас живо обсуждают это событие и ищут виновных. Фактически все жители раскололись на два лагеря – сторонников и противников пастора Уилбера.

– Если у вас что-то намечается, – продолжала мать, – приведи его сюда. Я хочу познакомиться с ним.

– Да я скорее умру, чем позволю ему увидеть этот бедлам! – закричала Кори с перекошенным от злости лицом. – Или тебя!

– Не смей так говорить с матерью!

– Я пошла спать.

– Нет, ты не смеешь уходить, когда я разговариваю с тобой...

Кори вышла из комнаты, громко хлопнув дверью, надела наушники и включила плейер с любимой мелодией, надеясь, что Криптопси заглушит истеричный голос мамаши. Кори надеялась, что мать не найдет в себе сил подняться с кровати. В состоянии глубокого похмелья она обычно не вставала с постели, так как у нее раскалывалась голова, а от истеричного крика она быстро уставала. К счастью для Кори, мать, как правило, не помнила утром, о чем шел разговор вечером. Правда, сегодня речь шла о деньгах, и мать могла запомнить это.