НаТюРмОрТ

-Мне же тогда был еще год. И я ее не помнил. Только яркую зеленую вспышку. А люди, у которых я жил, до одиннадцати лет упорно вдалбливали мне в голову, что вы погибли в автокатастрофе. Они вас вообще не очень жаловали, - признался он.

-Кстати, а где ты жил? - спросил Джеймс. До него только сейчас дошло, что он ни разу не удосужился спросить это у Гарри.

-У сестры Лили, Петунии, и ее мужа. Они маглы до мозга костей. Тетя Петуния ненавидела тебя особо. Она считала, что именно ты испортил Лили.

-Испортил? - переспросил Джеймс. Казалось, он искал любую тему для разговора, лишь бы не думать об отце.

-Ну да. Для них слово «волшебник» - ругательное, - досадливо ответил Гарри.

-А-а-а... Несладко же тебе пришлось, должно быть.

Гарри промолчал.

-Это младшая сестра мамы, - сказал Джеймс вдруг. - Та женщина, которая нам открыла. Ее зовут Миранда. Она всегда готова помочь. Не знаю, что бы я делал с мамой, если бы не она...

-А как ты объяснишь ей, что здесь делаю я?

-Уверяю тебя, здесь никто и не спросит, - махнул рукой Джеймс. - Боюсь, им не до того.

* * *

-Мама? - тихо сказал Джеймс, приоткрыв комнату.

Она лежала на кровати, закрыв лицо подушкой. Плечи ее тряслись. Миранда молча стояла у окна.

-Мам...

-Джеймс... - мать подняла голову. У нее были опухшие от слез красные глаза и дрожащие губы. - Мерлин, тебе-то за что?..

-Мам, - Джеймс подошел и сел на кровать. - Все будет хорошо. Ты мне веришь?

Он и сам в это не верил, но почему-то убеждал ее.

-Все будет хорошо. Мы будем жить как прежде, - соврал он. - Или почти как прежде. Ему бы не понравилось... что ты... плачешь, - беспомощно выдавил он. Держать себя в руках было трудно. Еще труднее было смотреть на нее и знать, что ты ничего - ничего! - не сделаешь. Ты бессилен...

-Какая разница... его все равно больше нет, - выдохнула мать. Джеймс устало посмотрел на тетю.

-Иди к себе, - тихо сказала та.

Джеймс вышел из комнаты и, закрывая дверь, услышал взволнованный голос матери:

-Миранда, мы ведь ругались перед тем, как он ушел... я накричала на него, а он сказал, что мы поговорим, как он вернется, что не хочет слышать моих вечных скандалов, и что сегодня ему предстоит серьезный разговор по какому-то делу с Бенджи Фенвиком, а я вывела его из себя. Он и запомнил меня... как скандалистку... как я жить буду, зная, что последним, что он успел мне сказать... были слова: «Ты невыносима»?

-Успокойся, дорогая. Все будет хорошо. Мы переживем это.

«Не переживем, - горько подумал Джеймс и вышел во двор. - Мы не переживем».

* * *

Утром прилетело множество людей. Сидя наверху в комнате Джеймса, Гарри слышал, как и камина в гостиной постоянно выходят люди. Их встречали Джеймс и Миранда. Мать Джеймса уговорили спуститься вниз, и она молча сидела в гостиной, слушая утешения прибывших родственников. Она больше не плакало, и это немного успокоило Джеймса, решившего, что она начинает приходить в себя. Гарри знал, что она не успокоилась, а просто впала в апатию. Несколько лет назад после смерти Сириуса у него тоже не осталось сил думать. Он некоторое время пластом лежал на кровати, закрыв глаза. Или слушал шум с улицы. Впрочем, Гарри уже почти не помнил те времена. Память услужлива - она часто просто выбрасывает из сознания наши самые трудные переживания.

Гроб привезли на рассвете. Он был закрыт и плотно забит на все гвозди. Это значило только одно - тело было изуродовано. Должно быть, Пожиратели неплохо постарались.

...Какой-то мужчина в плаще, стоящий у гроба, рассказывал, как когда-то очень давно дед Гарри спас ему жизнь, как он был хорош, умен и благочестив. Мать Джеймса сидела на стуле и смотрела в одну точку, будто бы не слышала ни единого слова из всего того, что говорили о ее муже. Потом вышла женщина, двоюродная сестра погибшего, потом еще какие-то люди... Гарри почти ничего не видел. Джеймс молча сидел рядом с ним и смотрел в землю.

Было много цветов. Им завалили весь гроб. Отовсюду слышались всхлипы, какая-то старушка горестно рыдала на плече у какой-то девушки.

А снега почти не было. Гарри долго смотрел на розы, раскиданные по ступеням, которые никто и не думал убирать. Джеймс вздохнул и тихо сказал сквозь зубы:

-Зачем все это? Он не был таким, как о нем сейчас говорят. Почему бы честно не признаться, что он был вспыльчив, иногда агрессивен, мало внимания уделял семье, да и вообще... мы же любили его и таким. Зачем все это?

Гарри отвел глаза.

Когда гроб собрались увозить на кладбище, все поднялись со своих мест, но Джеймс и не думал вставать. Рыдавшая старушка бросилась на гроб и закричала:

-Я не позволю! Нет! Вскройте гроб, это не он! Мы хороним чужого человека! А мой сын жив!

-Пойдем, - сказал Джеймсу Гарри.

-Я никуда не поеду.

-Это же твой отец, Джеймс.

Джеймс покачал головой.

-Нет, Гарри. Моего отца уже нет. А это - все, что от него осталось. Наша память. Если я увижу, как ее забрасывают землей, я не выдержу.

Гарри кивнул, поняв, что спорить не стоит. Старушку с силой оттащили от гроба, но и сидя на месте, она продолжала кричать, что ее сын жив. Гарри было больно смотреть на это.