Нацболы и скины

Заиграла злая и заводная «Руссиш Швайн», угара в зале прибавилось. Стало тесно от прыгающих потных тел. Народ принимал эту песню на ура, забывая, что является частью этой самой «вонючей Руси». «Сами срём и сами ссым, сами морды бьём себе». Василий подумал, что, наверняка, никто из присутствующих в зале не знает, что мотив песни начисто спизжен у “Sex Pistols”. Хотя откуда им знать об источниках панк-рока, да и не было в России никогда панка. Да и если думать, русский рок вообще больше социальное явление, нежели культурное. Василий сам, правда, любил «Гражданку» порой послушать, но больше он ценил Летова — как поэта, музыкант из него был никакой. У «Монголов» же в музыкальном плане было чуть получше, но слишком уж чуждая идеология. Впрочем, это — отличный способ оторваться и послэмиться в толпе.

Немного устав, все отправились к барной стойке, чтобы купить себе демидрольного пивка, больше похожего на ослиную мочу. Проблема наших баров в том, что пиво стоит дешевле воды, а отказаться от него уже никак нельзя.

Вокруг скакало много сальноволосых говнарей, разодетых по старой привычке в «Арию» и «КиШ». «Да слушайте же уже другие группы!» — подумал Василий. Его всегда удивляла эта безликость толпы, которая почему-то причисляла себя к неформалам. Что в них такого неформального? Пьют «Жигулёвское» на своих говносходочках, носят одинаковые дерматиновые косухи, вещают одно и то же про борьбу с системой. Только вот все они из себя такие же рабы этой самой ненавистной системы. Что они вообще знают о настоящей борьбе?

Очень кстати один из сальноволосых говнариков врезался прямо в Василия, задев его пиво, которое вылилось ему прямо на футболку.

— Эй, — закричал Вася, хватая малолетнего обрыгана за шиворот.

Парень уставился на него полными испуга глазами. Он был довольно мерзкого вида, прыщавый и с девственными усишками; наверное, так он старался выглядеть достаточно альфовато.

— Прости, чувак! Я не специально! — взмолился он.

Но у Васи было слишком хорошее настроение, чтобы отпускать его просто так. Вся проблема в том, что, будучи в плохом настроении, он ещё мог подискутировать. А вот когда настроение хорошее, вовсе не хочется тратить время на пустые разговоры. Остаётся только сразу бить, чтобы не заморачиваться.

Кулак Василия пробил говнарю в щи. Тот рухнул на залитый пивом пол.

— Драка! — закричал Молот, врываясь в слэмящуюся толпу.

Ему было всё равно, кого и за что бить. А концерт — это отличный повод подраться. Очень быстро все нацболы и скины подорвались в бой. Говнари, как правило, в драках весьма слабы: несмотря на то, что в кругу своих любят похвастаться боевыми навыками, на деле они все остаются домашними пропитыми дрищами.

Скины и нацболы раздавали удары направо и налево, действуя без особой жестокости, так просто ради искусства. Нормальные парни понимающе смотрели со стороны, предпочитая не вмешиваться. Никому из них даром были не нужны подобные неприятности. Со сцены очень в тему доносилась «Свобода или смерть».

Когда вмешалась охрана, ребята решили покинуть помещение, дабы не попасть в ментовку. Быстро и слаженно они покидали клуб.

— Жаль, концерт не дослушали, — вздохнул Батя.

— Ничего, повеселимся как-нибудь ещё, — ответил Вася.

Глава 8. Опиздюление геев

Над сквером сгущались вечерние сумерки. Зажигались первые фонари. По улицам весенней Москвы прогуливались люди. И словно не было их тяжёлых офисных дней и вечной нервотрёпки. Мир становился каким-то идиллически прекрасным, словно перед концом света. Ребята брели по скверу в поисках магазина, чтобы отметить прекрасно завершённый день.

Возле памятника героям Плевны прогуливались нарядно одетые молодые люди. Одни из них сидели группками, другие скучающе бродили по площади, присматриваясь ко всем прохожим. И всех их отличало одно — какая-то всеобщая неправильность, различимая ещё на интуитивном уровне.

— Пидарасы, — сказал вслух Василий.

Батя слегка рассмеялся:

— А Лимонов-то тоже в жопу долбился, и у негров сосал.

— Ну он-то остался настоящим мужчиной. К тому же он совершал это из чувства протеста. Вот какой-то такой у него протест был. Но со временем он исправился, и баб у него по-любому было больше, чем у нас всех вместе взятых.

Василий закурил сигарету и добавил:

— Преступление перед обществом несут не те, кто просто долбятся в жопу, а те, кто всячески теряют мужское, да и просто человеческое лицо.

Он взглянул на своих друзей и сказал:

— Ну что, пойдёмте петушков попинаем?

Все довольно кивнули.

Туса приблизилась к скучающему манерному юноше, который одиноко стоял на площади. У него были мелированные волосы и розовые облегающие джинсы. Весь его вид выдавал в нём гея-проститутку. Такие, по мнению Василия, являлись ещё более отвратительными созданиями, чем просто геи.

— Эй, сколько за ночь? — спросил Псих, размахивая цепью перед лицом испуганного парня.

Шлюха испуганно отшатнулся.

— Да не ссы, мы будем нежными! — Молот толкнул его под подбородок; гей пошатнулся, но не упал.