Нация. Грехопадение. Том второй

Мертвечина губительной разобщённости, эгоистичности, позорной жадности привела к тому, что говорить языком настоящего искусства стало некому и не о чем. А ведь пришло то время, когда можно было проявить художественное право, «душе даруя пробужденье», но этого, к сожалению, не случилось. Дружба с Западом и его так называемой культурой стала для них одной из главных стратегических целей, причём любой ценой. Быстрее всего эта работа получалась у работников телевидения, руководителей центральных каналов, которые бросились налаживать «гуманитарные мосты», «послы доброй воли» и другие передачи, призывая не только к обретению свобод, но и к переоценке всей нашей жизни, что было немыслимо в эпоху застоя. С одной стороны, казалось бы, люди хотели немногого: не стоять в очередях, говорить и слушать правду, читать ту литературу, которая нравится, носить красивую, качественную одежду, слушать музыку, которую слушает весь мир, ездить туда, куда захочется. Одним словом, людям захотелось ходить «пружинисто», примеряя на себя социализм, но уже с человеческим лицом. Но с другой стороны, получилось как-то не совсем патриотично: в один миг все мыслящие, пишущие и сочиняющие превратилась в обличителей своей страны – страны, где они родились, выросли, получили образование, известность, учёные степени, где росли их дети, внуки.

Ну как тут не вспомнить слова Джами[2]

:Ветвь, что от корня вскормлена водой,
Решила уничтожить корень свой.
И вырван корень был. И что же стало?
Иссохла ветка и на землю упала.

Вот так, «надрубив» корень государственности, сами того не понимая (а может, и наоборот), люди навлекали на себя осуждение. Восстание против всего «начальства» несло в себе события, понять и принять которые никто не был готов.

Но это было ещё полдела. На помощь пишущим, сочиняющим и издающим пришло «правозащитное» движение.

Целая армия людей, утомлённых социалистическим строем, выступило «вторым фронтом» (локомотивом которого выступили диссиденты всех толков и направлений), чтобы за гранты различных зарубежных фондов активно выступить против коммунистических идей, политического строя и всего, что им не нравилось в той стране, где они жили.

Восстав против окружающей действительности, они вцепились смертельной хваткой, как бульдоги, в подаренные им свободы, изредка разжимая свои мощные челюсти, чтобы глотнуть воздуха, утереть пену у рта и процитировать строки Чаадаева:

Как сладостно отчизну ненавидеть
И жадно ждать её уничтоженья…

В первую очередь правозащитники взялись защищать «право на свободное распространение информации», зная, что от этого зависит дальнейшая судьба демократии. А информация, как мы знаем, быстрее всякой пули и тяжелее любого снаряда. Читателям преподносили «на блюдечке» такое, о чём они даже и не догадывались, живя тихо и мирно все послевоенные годы. От такого «просвещения» русского народа Родина и Отечество ушли даже не на второй, а на последний план. Читатели уже не просто прогуливались с газетой или журналом, они искали выход из этих «дебрей» информационности хотя бы ради того, чтобы не сойти с ума, настолько уничтожающей была о нас правда.

Но «светлым умам» этого было мало, следующей очередью ставилась задача большего значения: завести народ в информационную чащу, в тьму тараканью, чтобы, блуждая в этих потёмках, человек не только испытывал страх, но и ослабевал физически и психологически, не имея способности на дальнейшее сопротивление, а значит, на участие в жизни страны. Идеологам перестройки нужна была одна простая вещь: выжженное информацией, как напалмом, поле.

Важным поворотным моментом становится и тот факт, что в стране наметились новые отношения между церковью и государством, в первую очередь в вопросе её имущества и финансово-хозяйственной деятельности. По этому вопросу ещё весной 1985 года М. С. Горбачёв встретился в Кремле с иерархами Русской Православной Церкви, где дал «добро» не только на подготовку к юбилейной дате, связанной с 1000-летием Крещения Руси, но и на проведение Поместного Собора (Горбачёв всячески пытался внушить всему миру, что беспрепятственность исповедания веры в Советском Союзе является основной идеей перестройки). Встреча с иерархами предопределила дальнейший путь оживления духовной жизни общества.

29 апреля 1988 года М. С. Горбачёв принял в Кремле в Екатерининском зале Патриарха Московского и всея Руси Пимена и членов Священного Синода Русской Православной Церкви: митрополитов Киевского и Галицкого Филарета, Ленинградского и Новгородского Алексия, Крутицкого и Коломенского Ювеналия, Ростовского и Новочеркасского Владимира, Минского и Белорусского Филарета. Как следствие, после этой встречи наступил новый этап церковно-государственных отношений, церкви стали повсеместно возвращать отнятые у неё храмы и монастыри.