Нация веганов

«Синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД), который вызывается вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) — важная медицинская проблема для всего мира. Прогресс в создании успешной вакцины против заболевания замедлялся нехваткой животных моделей, способных заболевать этим суровым заболеванием после заражения ВИЧ. Исследователь предлагает разрабатывать версию ВИЧ для животных, чтобы вызывать быструю и надежную заболеваемость СПИДом. Лучшие кандидаты на роль таких моделей — обезьяны. Они подвержены собственной версии ВИЧ — вирусу иммунодефицита обезьян (ВИО) — и генная инженерия позаботится о том, чтобы они стали уязвимы для ВИЧ».

Мэтт и прежде знакомился со множеством подобных аннотаций. Эта была совершенно обычной. Он на мгновение перестал читать, чтобы представить себе, в каких условиях, должно быть, жили обезьяны Уайта. Нержавеющие стальные клетки, ежедневные инъекции и болезнь. Мэтт знал, что многие обезьяны в таких условиях в конечном счете начинают жевать самих себя, пытаясь подавить тоску, скуку или тревогу. Нередко нанесение увечий себе прогрессирует до такой степени, что требует вмешательства ветеринара.

Исследователи утверждали, что ищут панацею. Мэтт подумал, что панацеей было предотвращение передачи вируса; для этого достаточно держать животных под замком.

Мэтту было известно о сотнях других, куда более чудовищных ситуациях в подобных лабораториях по всей стране. В них содержались тысячи животных от мышей до шимпанзе. Любой биологический вид, какой только можно себе представить, подлежал экспериментам, в которых животных подвергали приводящим к стрессам, зачастую болезненным и, как правило, в итоге смертельным исследованиям день ото дня. Мэтт работал на организацию, боровшуюся за права животных.

Публикация фактов о жизни животных в лабораториях стала его насущной потребностью. Трудность заключалась в том, чтобы как-то справляться со взглядами, которые бросали люди, когда он начинал говорить им о страданиях или вызывающей сомнения науке, когда темой разговора были животные. Мэтт думал, что это как-то связано с тем, что на собеседниках при этом обычно были надеты кожаные туфли, и они планировал съесть после работы по бургеру дома. Как правило, им с трудом удавалось понять, почему другим не наплевать на страдания животных. Само собой, в большинстве своем они утверждали, что их это тоже волнует, но их поступки и предпочтения выдавали горькую правду.

Мэтту не составило труда раздобыть досье на Уоллеса Марша, доктора наук и лауреата Нобелевской премии в области психологии. Марш получил награду за работу по нейрофизиологии в сфере восприятия боля и открытие нового нерва, который анатомы ранее не замечали. Марш изобретательно разрабатывал эксперименты на крысах, включавшие пробуждение, как правило, физически воздействуя на животных. Выступая с речью на вручении премии в Стокгольме, Марш сказал: «Я не добился результата, пока не выполнил девяносто третью серию экспериментов. Только тогда я обнаружил нерв и начал изучать, где он начинается и где заканчивается. Симптомы, которые мы наблюдали у крыс, свидетельствовали о том, что этот нерв нес в себе куда больше информации, чем обычный нерв. Обычный укол булавкой мог вызвать чуть ли не эпилептический припадок. Крысы начали жаться в углы клеток, когда бы я ни приближался к ним. Это привело меня к пониманию того, что у крыс существует память о боли».

«Нерв Марша» стал хорошо известной книгой среди учебников по физиологии крыс. Анатомы впустую искали аналогичный нерв у человека; очевидно, у людей он отсутствовал. Его удалось обнаружить лишь у одного вида — слепой кротовидной крсы, — проживавшей в центральной Африке. Но это уже не имело значения, потому что Марш к тому моменту давно был обладателем престижной награды, а все университеты мечтали заполучить лауреата. И, конечно же, среди широкой общественности детали работы Марша были совершенно не известны.

Третья жертва, Марта Хоффман, работала ветеринарной сестрой в Университете Колорадо. Мэтт знал, что так принято аккуратно называть людей, которые помогают ученым экспериментировать на животных. Хоффман пыталась поддерживать в подопытных зверях жизнь между процедурами.

Джона Гэллахера, аспиранта отделения психологии в Университете Хьюстона, разыскать в интернете было сложнее, но Мэтт все равно нашел упоминание о нем на странице исследователя, которому Гэллахер ассистировал. Ученый проводил исследования мозга, спонсируемые Национальным институтом психиатрии. На странице приводился список недавно опубликованных отчетов об экспериментах. Названия убедили Мэтта в том, что связующим звеном между всеми четырьмя убийствами были именно опыты на животных. «Новая экспериментальная модель приобретенной беспомощности», «Параллели в поведении при увеличенной дозе кортизола у хронически изолированных крыс и нигерийских детей-сирот». Библиография состояла из девяти исследований.