Национализм и Постмодерн

Сергей Черняховский Национализм и Постмодерн

В принципе – националистом может считать себя кто угодно. Потому что национализмом – можно считать что угодно. И если даже брать более или менее классические понятия, например известную формулу Мадзини: «высшая свобода человека в подчинении его интересам своей нации», то есть принять национализм в качестве признания первичности национальной сообщности, чувства приоритетной солидарности людей, относящих себя к одной нации и признающих приоритетность интересов своей нации над приоритетами интересов любых других социальных групп – все равно вопросы останутся.

Например – что есть нация. Это можно признать бессмысленным вопросом, потому что тот, кто присягает интересам нации – исходит из того, что он уже знает, ощущает и интуитивно для себя определил, кого он считает представителями своей нации – то есть то, что нация есть в его представлении.

Только у другого, также говорящего, что он относится к этой нации – могут быть совершенно иные представления по этому поводу.

Собственно, научное, академическое толкование нации рассматривало ее как историческую общность людей, объединенных территориально-географической общностью, историко-культурно-языковой, государственно-политической, и экономической.

Имелось в виду, что первые три общности – образуют народность, а добавление к ним четвертой – превращает их в нацию. То есть два старые классические примера – до Нового Времени во Франции существовали две народности: северная, галло-франконская и южная, провансальская.

В Новое время, особенно в результате процессов великой французской революции – они сливаются в одну, французскую наци. В России, напротив – сложилась к этому времени одна общерусская народность – которая в результате развития рыночных отношений и промышленности, разделяется на три нации – великорусскую, малороссийскую и белорусскую.

С этой, классической точки зрения, во-первых, нации, в отличие от народностей, этносов и племен – возникают довольно поздно – только тогда, когда в основном на языковой основе возникают национальные рынки.

То есть – примерно в середине второго тысячелетия нашей эры – кстати, в Англии, Франции, Германии и России они возникают примерно одновременно – в 14-16 веках. В России, как считается, единое национальное государство складывается во второй половине 15 века – во времена правления Ивана Третьего. А потом, начиная с взятия Казани при Иване четвертом – русское национальное государство начинает переходить национальные границы и превращаться в то, что позже стали называть империей – то есть государство с поликонфессиональной и полиэтнической основой.

В этом отношении, если говорить о выделении из РФ исторических русских земель – пришлось бы говорить о том, чтобы отдать кому-либо все, что можно – включая Казань. Астрахань, Смоленск – ну, и так далее.

Если же апеллировать к более древним временам, пытаясь признать исторически русскими землями Харьков. Чернигов, Смоленск и Белую Русь – то окажется, что, скажем – Владимир и Суздаль – это некие не вполне русские земли. Ну, а Вятка – так абсолютно точно не русская.

Вполне естественно, что кто-то с этим не согласится. Ни с выводами – ни с методологией и определением понятия. И либо пойдет по пути германской трактовки нации: «история, кровь, культура» – либо признает за категорией нация ее изначальное этимологическое определение «племя» – то, что сегодня скорее имеет отношение к этносу.

Собственно, и «этнос» и «нация» – это лишь обозначение племени на двух разных языках – греческом и латыни.

Просто позднее, с наступлением нового времени, латинский термин стал использоваться для обозначения новых исторических общностей, которые проживали в новых государственных образованиях, сложившихся вокруг зон общей торговли, определенных языковым единством. Хотя, скажем, во Франции – уже веке в 19 пришлось запрещать изучение в школах бретонского и иных местных языков бывшего королевства. А так – подчас жители провинций подчас понимали друг друга не лучше, чем сегодня – различные народы Индии или Китая.

В отношении же крови… Немецкие ученые в рейхе, пытаясь разобраться по приказу Гитлера, Розенберга и Геббельса с вопросами расовой генетики – с ужасом выяснили, что немцы генетически куда ближе к славянам, чем к германцам. Просто значительную часть нынешней Германии – некогда занимали славяне – очаг возникновения этой группы – вообще Бранденбург, а территория России – исторически вообще не столько славянская, сколько финская территория.

Германцы в определенный период вытеснили славян – но что значит, вытеснили – дружинники уходили, крестьяне – оставались. Приходил германские дружинники – и брали в жены местных женщин. А их дети – и других местных женщин. Получились «немцы» (это, кстати, позднее русское обозначение всех иностранцев: «не мы», «немые» – не говорящие по-русски.

Кровь получалась на 80 % славянская, культура – германо-римская.

Кого тут считать какой нацией…