НАЦИОНАЛИЗМ И ПРОМЫШЛЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ

Политические режимы и правящие классы в европейских странах были так или иначе наследниками феодальных традиций, так или иначе отражали существенные интересы этих феодальных традиций. С эпохи средневековья христианский феодализм выстраивался на основаниях полного господства интересов земледельческого производства над всеми прочими видами деятельности, земельной собственности над прочими видами собственности. Поэтому сложившиеся на традициях феодализма режимы государственной власти, их правящие классы, народные отношения с началом индустриализации оказывались неспособными отвечать совершенно новой политической действительности, в которой происходило быстрое сокращение относительной численности земледельческого населения и значения сельскохозяйственного производства. Им не удавалось изнутри себя осуществить решительное преобразование, реформацию отживших политических учреждений и традиций для соответствия новым требованиям к общественно-производственным отношениям, к их всеохватной урбанизации и буржуазной социологизации, сопровождавшейся постепенным подчинением земельной собственности интересам городского, буржуазного капитализма. А потому, в целом ряде стран вызревала неспособность феодально-бюрократических верхов управлять по-старому, а городских низов – нежелание больше существовать по-старому, - то есть вызревала революционная ситуация.

Эта революционная ситуация не могла разрешиться иначе, кроме как через буржуазную революцию, завершавшуюся затем той или иной социальной революцией. В России, например, февральская буржуазная революция 1917 года быстро завершилась большевистской социальной революцией, которая была одновременно политической контрреволюцией, совершавшей социалистическую реформацию народных общественных отношений и феодально-бюрократической государственной власти. Тогда как в целом ряде стран Западной и Центральной Европы буржуазные революции завершались национальными революциями, создававшими национальные капиталистические государства.

Экономическое существование одних стран больше зависело от развития промышленного капиталистического производства, других – меньше. А потому в Европе и имело место такое многообразие идеологий и внешних политических форм режимов осуществления Национальных революций. Чем всеохватнее оказывалась индустриализация, тем глубже и существеннее становились социальные и политические противоречия, которые вызывали особо острую необходимость в решительном разрыве с христианско-феодальными пережитками общественного бытия. Для разрешения политических кризисов в странах с наибольшей индустриализацией нужны были наиболее радикальные Национальные революции. Именно поэтому Национальная революция в самой индустриальной державе Европы начала ХХ века, в Германии, оказалась столь великой по задачам, по историческому значению, по тому, каких самобытных деятелей она выдвинула в руководство государством, как перевернула судьбу страны и немцев, и больше того, судьбу остального мира.

Советская же Россия пережила такую тотальную индустриализацию, какой не было и у немцев. Это, во-первых. А во-вторых, в конце ХХ века эпоха индустриального промышленного развития переходит в эпоху постиндустриального промышленного развития. Поэтому для осуществления объективно предстоящей русской Национальной революции понадобится идеология, приемлемая уже не рабочему классу, а занятому на постиндустриальном производстве среднему классу.

II.

Начавшись в крупных государствах, индустриализация вела к устойчивому росту в них абсолютной и относительной численности индустриального пролетариата и рабочего класса. В Германии, самой индустриальной державе Европы начала ХХ-го века, численность этих социальных слоёв во времена Веймарской республики была преобладающей среди всего населения страны.