Национализм как политическая идеология

Необходимо, кроме этого, еще одно предварительное разъяснение. Риторике (шире — дискурсу) культурного плюрализма, сколь бы ни была она распространена в средствах массовой информации определенных государств, далеко не всегда соответствует широкое распространение политики культурного плюрализма. И наоборот, политические практики, связанные с поощрением культурного разнообразия, могут иметь место и без массированной риторической поддержки. Например, Акт об образовании, принятый конгрессом США в 1974 г., а также политика «утвердительного действия» (affirmative action), проводимая в этой стране с середины 1970-х гг., по существу, давали зеленый свет тому, что в соседней Канаде называлось «мультикультурализмом». Однако в американских общественных дискуссиях 70-х гг. данный термин не был востребован. В этот период здесь доминировала идеология «плавильного котла».

В различных контекстах термин «мультикультурализм» имеет различные коннотации. В Канаде (где он появился впервые) «мультикультурализм» означал официальный билингвизм — полное уравнивание в публичной сфере прав англоговорящего большинства и франкоговорящего меньшинства. Французский язык стал официальным (государственным) на всей территории страны, а в Квебеке (провинции с преобладанием франкофонного населения) приняты законы, обеспечивающие сохранение французского языка и культуры. В Австралии с «мультикультурализмом» связана переориентация политики в области иммиграции — отказ от предпочтения в пользу «белых» (выходцев из европейских стран) при найме на работу трудовых мигрантов. В США мультикультурализм поначалу означал признание равного статуса чернокожих граждан с белыми и специальные мероприятия по преодолению последствий дискриминации. В Западной Европе о «мультикультурном обществе» заговорили в связи с поиском адекватной модели интеграции мигрантов.

Однако специфика ассоциаций, вызываемых данным термином, не является предметом нашего интереса. В общественных дебатах некоторых стран сами слова «мультикультурализм» и «мультикультурное общество» могут отсутствовать. Тем не менее политики, нацеленные на организацию общежития в условиях культурно-этнического разнообразия, там проводятся. Рассмотрим, как выглядят эти политики в различных контекстах.

Политики «мультикультурализма»

Для стран, ориентированных на традиционный идеал национального государства, характерно болезненное отношение к феномену иммиграции вообще и к присутствию мигрантов на своей территории, в частности. На иммиграцию здесь смотрят как на помеху национальному единству. При таком подходе возможны две различные стратегии в отношении иммигрантского населения. От иммигрантов либо требуют полного растворения в принимающем сообществе (ассимиляции), либо их рассматривают как временных жителей страны, ожидая, что они рано или поздно ее покинут. В этом случае происходит фактическая сегрегация мигрантов, их отделение от основного отделения (хотя, разумеется, это не сегрегация в том виде, как она практиковалась в США до 1965 г. или в ЮАР до 1992 г.). Первая из этих стратегий в наиболее последовательном виде реализуется во Франции, вторая — в Германии.

Французский — «республиканский» — идеал национального сообщества основан на представлении о нации как сообществе граждан. Критерий принадлежности этому сообществу на первый взгляд чисто политический: для того чтобы быть французом, надо быть французским гражданином. Расовые, религиозные, этнические различия в расчет не принимаются[325]. Как мы уже упоминали в главе 1-й, представление о нации как добровольном объединении автономных индивидов — характерная черта «французской» (гражданской) модели нации, которой противостоит «немецкая» модель, рассматривающая нацию как сообщество происхождения. Это представление восходит к Французской революции, провозгласившей, что национальность есть прежде всего гражданство — citoyennete, а не религия, язык или этническая принадлежность. Суть этой концепции в том, что citoyen — это тот, кто разделяет ценности Французской Республики, а не тот, кто принадлежит французам по крови. Однако наряду с политическим членством в нации эта концепция постулирует и культурное членство в ней. Недаром уже якобинцы в период борьбы за единую и неделимую Французскую Республику заявляли: «Федерализм и предрассудок говорят на бретонском диалекте, эмиграция и ненависть к республике — на немецком, контрреволюция — по-итальянски, а сепаратизм — по-баскски»[326].

Понятно, что в таком понимании национальной общности заложена сильнейшая тенденция к гомогенизации. Нация — однородное культурно-политическое целое. Те, кто желают в нее войти, приветствуются. Но при условии, что они вольются в это целое, не нарушив его однородности. Иначе говоря, ассимилируются.