Национальность – одессит (СИ)

На посадку скорый поезд номер пять «Киев-Одесса» был подан минут за двадцать до отправления. Я успел добить пиво и раков, довольно крупных, после чего в сопровождение носильщика направился к синему вагону, оказавшемуся единственным, что навело на неприличные предположения. Если мест не хватит, придется заночевать в Киеве. Кондуктор в чистой и наглаженной, железнодорожной форме, мужчина лет тридцати с русыми гусарскими усиками и повадками жиголо, помог подняться в вагон перезрелой жопастой южанке с усиками чуть короче, после чего заулыбался мне.

— Вы как раз вовремя, осталось всего три места! — обрадовал он.

Я опять ехал в предпоследнем купе, но теперь не один. Соседом у меня был толстый губастый пожилой ашкенази с цепким взглядом полицейского. Приметил его еще во время посадки в Москве, но до Киева мы ехали в разных вагонах. Шая Лейбович Карапатницкий был почти моим коллегой — судовладельцем и заодно зерноторговцем. Возвращался из Санкт-Петербурга, где заказал две паровые машины для строящегося в Одессе на стапеле «Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ)» парохода грузоподъемностью семьдесят пять тысяч пудов (тысяча двести тонн).

— И во сколько обойдется такой? — полюбопытствовал я, поскольку с американцем и евреем надо говорить о деньгах, но с первым, сколько он нарубил, а со вторым, сколько потратил.

— Шо тебе сказать⁈ Начинаешь — одни деньги, а чем дальше, тем больше. Думал, в семьдесят тысяч уложиться, но получится намного дороже. Одни паровые машины стоят целое состояние! Хотел одну, но главный инженер утверждает, что надо две. Зачем мне лишняя скорость за такие деньги⁈ — запричитал он.

— Дело не только в скорости. Иногда мощность спасает от беды, помогает преодолеть сильный встречный ветер или течение, — поделился я морским опытом.

— Вот и инженер так говорил. Думал, врет, мерзавец! — сказал судовладелец, а потом спросил: — А ты откуда знаешь?

— До недавнего времени был штурманом на португальском пароходе. Мы подорвались на мине возле Порту-Артура. Думал, вот не повезло, а оказалось, что судьба таким способом улыбнулась мне, — ответил я, после чего по просьбе собеседника поведал, как стал богатым, способным купить такой же пароход, какой строит он.

Правда, желания у меня такого пока не было. Менять жизнь богатого бездельника на джонку, пусть и железную, пусть и паровую — нет-нет-нет! Доживем до революции, тогда и порешаем.

И этой ночью я провел так же плохо, просыпаясь при сцепках паровоза с составом. Окончательно разбудил меня сосед, который встал ни свет ни заря и открыл дверь в коридор, отправившись в туалет. Когда он вернулся, поезд подошел к станции Раздольная, освещенной светом газовых фонарей. Здание было двухэтажным, новым или недавно оштукатуренным, небольшим и без затей, не сравнить с киевским вокзалом. Впрочем, и населенный пункт был на порядки меньше. В коридоре послушались голоса пассажиров, которые собирались перебраться по платформе в вагон-буфет, работающий с шести утра до одиннадцати ночи. Безопасных переходов между вагонами пока нет, хотя закрытые тамбуры с обоих концов каждого уже есть. Шая Лейбович Карапатницкий умотал вместе с ними. Пожрать он был горазд, ужинал часа три, причем заказывал только самое дешевое.