Национальный предрассудок. Эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

X. Одно дело – любить, совсем другое – делать из меня посмешище. Именно так воспринял я слова твоей младшей сестры. Когда однажды я последовал за тобой в другую комнату, она подбежала к тебе и закричала: «Он думал, что я его не вижу!» Посуди сама, разве она повела бы себя так, если б ты не превратила мое чувство к тебе в посмешище для всей семьи? Теперь, задним числом, я и в самом деле не понимаю, как ты могла день за днем приходить ко мне, сидеть у меня часами, делать это у всех на глазах, не сговорившись предварительно с родителями и сестрами. Или их ты обманываешь так же, как меня?

С. Я никого не обманываю, сэр. Бэтси точно так же подслушивала и подглядывала за мистером М., когда тот ухаживал за нашей старшей сестрой. Кончилось тем, что он был вынужден на нее пожаловаться.

X. Хорошо, допустим. Но как ты объяснишь другой эпизод? Ты, может, помнишь, как однажды ко мне в комнату заглянула твоя сестра Мария и обнаружила, что ты сидишь у меня на коленях. Я испугался, как бы она не рассказала об увиденном вашей матери, однако ты меня успокоила: «Ничего страшного, у меня от матушки секретов нет». Тогда я не придал этим словам значения и вскоре забыл бы про них, если бы не другие сходные истории. Не означает ли все это, что ты играешь роль, гнусную роль? Что вот уже целый год приходишь сюда, проводишь со мной столько времени, сколько я пожелаю, сидишь у меня на коленях, обнимаешь меня, осыпаешь поцелуями, позволяешь себе и прочие вольности – и делаешь это вовсе не из любви ко мне, не из расположения, а на холодную голову, безо всякого чувства, чтобы, как это водится у легкомысленных юных проказниц, попросту выпросить у меня подарки, а потом, спустившись на кухню, вволю надо мной же и посмеяться? Согласись, есть в этом что-то чудовищное, во что невозможно поверить.

С. Сэр, вы не имеете никакого права изводить меня таким образом. Я никогда и ни перед кем не выставляла вас на посмешище; напротив, всегда была о вас самого высокого мнения и никогда этого мнения не скрывала. Жаловаться на меня у вас нет никаких оснований. Что же до Бэтси и других, то я за них не в ответе. Я всегда, с самого первого дня, была последовательна. Я не раз повторяла, что мое расположение к вам не выльется ни во что, кроме дружбы.

X. Неправда, Сара, прошло не меньше полугода, прежде чем я уяснил себе, что передо мной непреодолимое препятствие. Ты говоришь, что твое расположение ко мне не более чем дружба, и что тебе очень жаль, что я испытываю чувства более сильные. А между тем в первый же раз, в ответ на мою просьбу, ты позволила себя поцеловать; в первый же раз, когда я увидел, как ты выходишь из комнаты, ты остановилась в дверях и, повернувшись ко мне со свойственной тебе неподражаемой грацией, обратила на меня свой взор, словно говоря: «Он – мой?» Не прошло и нескольких дней, как ты уже сидела у меня на коленях, обвив мою шею своими прелестными ручками, и ласкала меня с той страстью, какая не противоречит девичьей скромности. За это время, впрочем, отношения наши продвинулись не слишком далеко. Так вот, если ты вела себя со мной, человеком совершенно незнакомым, подобным образом, не испытывая при этом никакой особой симпатии, – разве не вправе я заключить, что точно так же ведешь ты себя со всеми? И наоборот, раз ты не ведешь себя так с остальными, не значит ли это, что я по той или иной причине чем-то тебе приглянулся?

С. Я испытывала к вам благодарность, сэр, чувствовала себя вам обязанной.

X. Если ты испытывала благодарность за те подарки, которые я тебе преподнес, то в первый день после моего приезда никаких подарков ты не получила. Не считаешь же ты себя обязанной каждому, кто добивается от тебя поцелуя?

С. Нет, сэр.