Приятно и трогательно было слышать от него такое. А между тем жить ему оставалось недолго. У него открылась – так, по крайней мере, он думал или же делал вид, что думал, – язва кишечника, которая на поверку оказалась неизлечимым раком. Конец наступил очень быстро: 25 марта 1963 года отец написал мне своим четким, красивым почерком веселое письмо, в котором благодарил за то, что я положил его в больницу в Кембридже, где я тогда еще преподавал. А 18 апреля он скончался, оставив то немногое, что у него было, одной из своих подруг, не только отказавшейся разделить с нами его скромное имущество, но вдобавок потребовавшей, чтобы мы вернули ей отцовские часы и бумажник, которые Хилли передала Филиппу и Мартину. Вот почему от отца у меня осталось только это последнее письмо, а от матери – вообще ничего.