Национальный предрассудок. Эссе, дневники, письма, воспоминания, афоризмы английских писателей

Очень многие из опрошенных согласно заявили, что во время разбушевавшейся бури они явственно ощутили колебание земли; располагаем мы и несколькими подтверждающими это письмами. Однако, случись землетрясение на самом деле, его бы почувствовали все до одного; к тому же люди, его ощутившие, находились под крышей, а не под открытым небом и пребывали в такой панике, что вполне могли стать жертвой разыгравшегося воображения, – вот почему я не берусь утверждать, что землетрясение и впрямь имело место. А поскольку к рассказам очевидцев мы решили отнестись с большой осторожностью, дабы передать потомкам сведения самые достоверные, лишь те, что не оспорит ни один здравомыслящий человек, – все несообразности услышанных нами историй, многие из которых поражают воображение своей необычностью и новизной, мы утаивать не станем, дабы читатель сам мог судить об их правдивости.

Дело в том, что цель, которую мы перед собой поставили, заключается в том, чтобы опереться в своем повествовании на самые надежные, не вызывающие и тени сомнения источники и тем самым отучить легковерного читателя верить всевозможным домыслам.

Именно по этой причине я не могу с полной уверенностью утверждать, что землетрясение действительно имело место. Вместе с тем всеобщие ужас и тревога были столь велики, что нет ничего удивительного, что люди воображали то, чего не было, и преувеличивали многое из того, что было, ведь у страха, известное дело, глаза велики; страх очень часто убеждает нас в реальности несуществующего, того, чему, если бы не охвативший нас ужас, у нас не было бы ни малейших оснований верить.

Были среди лондонцев и такие, кто посчитал, что слышит раскаты грома. Происходило это потому, что ветер, дувший с невероятной силой, издавал шум, напоминавший гром; многие отмечали, что рев ветра был не в пример громче обычного, ибо буря бушевала с невиданной яростью, отчего и возникало ощущение, будто где-то вдалеке раздаются громовые раскаты. И хотя сам я не припомню, чтобы до меня доносились удары грома или чтобы я видел в Лондоне или вблизи от Лондона молнию, – в сельской местности, говорят, в небе видны были огненные всполохи, где-то, к вящему ужасу жителей, гремел гром и небо освещалось молниями.

Не могу здесь не заметить, что люди, погрязшие во грехе, равно не страшатся ни Божьего суда, ни человеческого, о чем среди прочего свидетельствует то обстоятельство, что шайка отъявленных негодяев в самый разгар бури ворвалась в Попларе в дом и вынесла оттуда все его содержимое. Примечательно, что, хотя ограбленные стали кричать: «Воры! Горим!» в надежде привлечь внимание живущих поблизости и заручиться их помощью, – чувство самосохранения и всеобщий страх были в эти часы столь велики, что ни одна живая душа не протянула руку помощи семье, ограбленной посреди всеобщего хаоса.

Быть может, на этих страницах было бы небесполезно предаться грустным мыслям о том, сколь безразличны к невидимым и высшим силам должны быть люди, коли они способны совершать тяжкие преступления в то время, когда Природа обрушилась на мир всей своей мощью, и тысячи людей в страхе ждали, что Страшный суд наступит с минуты на минуту.

Несколько беременных женщин, которые были на сносях или у которых схватки начались от страха перед бурей, вынуждены были, рискуя жизнью – своей и ребенка, разрешиться от бремени, прибегая к той помощи, какая была под рукой; акушерки же пребывали в таком страхе за собственную жизнь, что лишь немногие из них посчитали себя обязанными проявить заботу о роженицах.

Единственное, чего в ту ужасную ночь удалось избежать, так это пожара; впрочем, подобная удача сопутствовала людям далеко не везде. В Норфолкском графстве, к примеру, город*** был почти полностью уничтожен вследствие чудовищного пожара; пламя, разносимое ветром, свирепствовало с такой силой, что горожанам так и не удалось его затушить. От ветра языки пламени вздымались столь высоко, что невозможно было находиться рядом. Если люди подходили к горевшему дому с наветренной стороны, им грозила опасность, не удержавшись, упасть в огонь; если же с подветренной – пламя рвалось прямо в лицо.

Случись пожар в Лондоне – и последствия его были бы чудовищны: у жителей столицы не было никаких шансов спасти свое добро, да и собственную жизнь тоже, ведь даже те, кому удалось бы на свой страх и риск выбраться из охваченного пламенем дома, вряд ли избежали бы смерти на улицах, ибо, как уже говорилось, кирпичи и обломки черепицы свистели над головой наподобие картечи, и наутро дороги были усыпаны шифером, а у входа в дом громоздились горы свалившегося с крыш мусора.

К пяти часам утра буря, начавшаяся в полночь и усилившаяся к двум часам ночи, продолжалась с прежней силой. С пяти же до половины седьмого ветер задул с еще большей свирепостью и был в эти полтора часа столь сокрушителен, что если бы он не стих, то уничтожил бы все живое на своем пути.