Национальный состав Красной армии

«Настойчивые ходатайства» с мест действительно продолжали поступать. В конце 1927 г. они обсуждались на местном уровне. Так, в декабре 1927 г. адыгейский военком М.М. Тлепшуков на заседании бюро местного обкома партии доложил «О ходе работ по проведению закона военной службы черкесов». Представленные им предложения по реализации закона были приняты и направлены на утверждение в Москву[915]. Точно так же поступали другие республики. 30 января 1928 г. в Секретариат НКВМ поступил объемный (на 38 листах) материал Дагестанского обкома ВКП(б) по вопросу о начале призыва горцев Северного Кавказа и, в частности, уроженцев Дагестана[916]. В марте 1928 г. аналогичный материал был направлен из Туркмении, чьи власти также активно настаивали на призыве местной молодежи[917]. А СНК и Президиум ЦИК Казакской (Казахской) АССР, не дожидаясь решения центральных властей, уже 18 января 1928 г. принял постановление о начале регулярных призывов в республике «на точном основании закона об обязательной военной службе» (выделено мной. – Авт.). Соответствующие поручения были даны республиканскому комиссариату[918]. С мест поступали сигналы, что военный призыв вполне подготовлен всем ходом реформ советской власти: проведением земельной реформы, передачей распределения воды (в засушливых регионах) в руки бедноты, хозяйственной помощью крестьянству со стороны государства[919]. Столь единодушный хор из разных уголков страны создает впечатление, что, скорее всего, дирижировался он из Москвы.

Так или иначе, летом 1928 г. РВС СССР официально направил в ЦИК СССР и СНК СССР предложение осенью 1928 г. приступить к обязательному призыву «народностей среднеазиатских республик, Киргизской АССР, Казакской АССР, Дагестанской АССР и горцев Северного Кавказа». Предложение касалось молодежи 1906 г. рождения, а также лиц старших возрастов, начиная с 1901 г. рождения, имевших среднее и высшее образование[920]. Против этого выступил начальник Политуправления РККА А.С. Бубнов: «Подъем по призыву в обязательном порядке нацмен, не призываемых ранее, при весьма ограниченных возможностях их использования в текущем году, должен быть дополнительно доработан и согласован с советскими и партийными организациями нацреспублик». В итоге ГУ РККА пришло к компромиссной формулировке. «Призывников-нацмен, – сообщалось в докладе председателю РВС СССР, – которые ранее не призывались и принимались на укомплектование национальных частей в добровольном порядке, начиная с призыва текущего года привлекать в общеобязательном порядке по мере потребности этих национальных частей (выделено мной. – Авт.)»[921]. Масштаб призыва должен был соответствовать штатной емкости национальных частей[922].

Развертывание регулярного обязательного призыва среди нерусских народов требовало тщательного изучения допризывников и подготовки их к службе в армии. Уже с весны 1928 г. для национальной молодежи проводились допризывные сборы, на которых молодые люди знакомились с оружием, уставами, проходили политучебу. Одновременно изучались их социальные характеристики, уровень грамотности, физического здоровья, выявлялись проблемные места, требовавшие срочного вмешательства до начала призыва[923].