Читаем Нацисты: Предостережение истории полностью

В середине октября 1941 года все выглядело так, будто Москву вот-вот сдадут неприятелю. Но после того, как Сталин решил остаться в городе, а отряды НКВД подавили панику среди населения, начались холодные дожди: дороги развезло, и продвижение германских войск по русской территории затянулось на три недели. Пока немцы выжидали, Жуков начал наводить дисциплину на фронте и в девяти резервных армиях, которые он собрал к востоку от Волги, подбадривая войска новостями о прибытии свежих сил из Сибири.

Операция «Тайфун», наступление вермахта на Москву, возобновилась 15 ноября и, благодаря заморозкам армии прошли значительное расстояние на пути к городу. К началу декабря несколько передовых частей оказались уже в двадцати километрах от центра Москвы – ближе к сердцу русского народа немцы еще никогда не были. Танковая часть Вальтера Шеффера-Кенерта была среди тех, кто сумел тогда, 4 декабря, так близко подобраться к столице. Сверившись с картами и позициями немецких артиллерийских батарей, он осознал невероятный факт: «Я измерил расстояние до Кремля и прикинул, что будь у нас дальнобойная пушка, мы могли бы стрелять по Кремлю». Командир полка выделил им мощное 105-миллиметровое орудие, и они открыли огонь. «С таким орудием мы едва ли могли нанести серьезный вред, – объясняет он. – Но мы думали тогда лишь о подрыве морального духа жителей Москвы – еще бы, обстрел города и Кремля!»

Этот бесполезный обстрел показывал, в каком положении находились на тот момент немцы: они зашли очень далеко, но все еще не достигли цели, к которой стремились. На следующий день, 5 декабря, часть Шеффера-Кенерта приняла на себя всю тяжесть удара советской контратаки. Когда немцы попытались уйти в оборону, им пришлось столкнуться с новым противником – российскими морозами. «Когда температура опустилась до минус тридцати, наши пулеметы пришли в негодность, – рассказывает Шеффер-Кенерт. – Да, все оружие прежде работало, как часы, но когда смазка замерзла, стрельба из них оказалась невозможной. И тогда нам стало по-настоящему страшно». К тому же он видел ужасные последствия отсутствия зимнего обмундирования. Согласно первоначальному плану «Барбаросса» две трети германской армии к этому моменту уже должны были вывести, поскольку война уже должна была триумфально закончиться, поэтому тщательных приготовлений к ведению военных действий в зимних условиях не предпринимали. «Мы несли большие потери – по ночам многие обмораживали конечности, – вспоминает Шеффер-Кенерт. – Когда пехотинцам приходилось спать под открытым небом, они выкапывали себе что-то наподобие нор в снегу. Затем поступил приказ, согласно которому караульные должны были каждые два часа проверять, не замерз ли кто-то до смерти, ведь сам несчастный не понял бы, что умирает. Наибольшая опасность замерзнуть насмерть наступала, когда днем мы вели жаркий бой и сильно потели, а ночью этот жар выходил из наших тел. Гибель от холода даже приятна, но умирать-то все равно не хочется!»

Проблемой подразделения Рюдигера фон Райхерта стало то, что они не могли больше везти с собой тяжелую артиллерию. Орудия тащили лошади, взятые с пивоваренного завода: «Эти изнеженные животные привыкли к удобным, теплым стойлам и регулярному кормлению, а теперь бедняг запрягли в тяжелые орудия, и они сначала тонули в болотах, затем месили грязь и, наконец, пробивались через снег. Почти у всех животных не выдержало сердце».

«Вермахт под Москвой представлял собой жалкое зрелище, – рассказывает Федор Свердлов, командир советской 19-й стрелковой роты. – Я хорошо помню немцев в июле 1941 года. Они были такими самоуверенными, сильными, внушительными. Маршировали, засучив рукава, тащили пулеметы. Но теперь они выглядели такими несчастными, их даже было немного жаль. Бедняги кутались в шерстяные платки, отобранные у старух в ближайших селах… Конечно, они продолжали обороняться, но это были уже не те немцы, которых мы знали раньше».

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже