Нацисты: Предостережение истории

«Но это был не единичный случай, – вспоминает Шнайдер. – Женщин в одной только этой деревне насиловали несколько раз… Мы все знали, что такое происходит сплошь и рядом. Но никто и слова против не сказал… Однажды я спросил нашего сержанта, почему допускаются такие страшные вещи. А он ответил: “Потому что иначе пол-армии попало бы под трибунал!” По-моему, ответ исчерпывающий».

Таким образом, гражданское население оккупированных территорий подвергалось безнаказанным репрессиям и насилию со стороны любой немецкой военной структуры: армии, СС, айнзатцгрупп, либо гражданской администрации, находящейся под управлением фанатичных расистов вроде Коха. Все они несут ответственность за немыслимые страдания целого народа и укрепление движения сопротивления германской оккупации.

Со своей стороны, еще в самом начале войны, 3 июля 1941 года, Сталин выступил с призывом создавать партизанские отряды и разжигать партизанскую войну против немцев. В тот день он произнес в своей знаменитой речи следующие слова: «В захваченных районах [необходимо] создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия».

Реакция Гитлера на призыв Сталина показательна: «Сейчас русские издали указ о партизанской войне в нашем тылу. Эта партизанская война имеет и некоторые преимущества для нас, – объявил он, – она дает нам возможность уничтожать любого, кто выступит против нас»¹⁶. А это означало, что страдания местного населения на оккупированных советских территориях только усилятся. Поскольку ни Гитлер, ни Сталин не руководствовались никакими моральными принципами, то солдаты их армий следовали примеру своих идеологических вождей – как советские партизаны, так и германские войска, пытавшиеся их выследить. В большинстве партизанских войн одна из сторон попросту пытается сохранить статус-кво, как это делали, например, американцы во время вьетнамской войны. В этой же войне ни одна сторона делать этого не хотела: немцы хотели построить на оккупированных территориях свою новую расовую империю, тогда как советские партизаны хотели не только сокрушить немцев, но и навязать свою волю местному населению. Попутно эти советские отряды также истребляли «пособников немцев», чтобы напомнить местным, что сталинский террор распространяется даже на оккупированные немцами территории.

Партизанское движение развивалось неравномерно¹⁷. На первом этапе развития, который пришелся на период с момента объявления войны до весны 1942 года, движение терпело неудачи. Несмотря на призывы Сталина, Советский Союз не был готов вести партизанскую войну. В концепции «активной обороны», согласно которой «части прикрытия обеспечивают отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил Красной Армии, которые затем переходят в решительное наступление с переносом военных действий на территорию противника», партизанская война не имеет никакого смысла. А из-за своей врожденной подозрительности Сталин изначально враждебно относился к тому, что небольшие отряды вооруженных людей станут действовать за линией фронта в тылу врага, слишком далеко от управления из Москвы. Это, а также то, что во многих районах страны в первые месяцы войны многие верили в победу немцев и, подобно Алексею Брысю, надеялись, что немцы окажутся более добрыми завоевателями, служило причиной недостаточной поддержки советских партизан со стороны местного населения. Массовые немецкие карательные акции, направленные против партизан, в начале 1942 года, такие как например, операция «Ганновер», значительно снизили партизанскую активность, которая в этот период достигла самой низкой точки спада. Но благодаря поддержке Сталина и вере в то, что немцы в конце-концов могут потерпеть поражение в этой войне, движение начало набирать силу. Точное количество советских партизан, участвовавших в освободительной борьбе против немецких оккупантов, установить крайне сложно¹⁸. Согласно одному из последних подсчетов, в конце 1941 года партизанское движение насчитывало около двух тысяч отрядов, что составляет в общей сложности семьдесят две тысячи партизан. К лету 1944 года это число возросло уже до пятисот тысяч. (Связь партизан с Москвой была нерегулярной, ведь большую часть войны девяносто процентов партизан не поддерживали радиосвязь со своей стороной).