Нацисты в белых халатах

Меткая пуля ударила в приклад «ППШ», едва не раскромсала ему ребра. Майор опомниться не успел, как автомат вырвался из рук, полетел, кувыркаясь, за машину. Голова набекрень, боль, дезориентация. Его закружило, он уткнулся носом в мокрый дерн. Враги перекрикивались, кажется, на русском. Трудно было что-то уловить через звон в ушах и порывы ветра.

Никита машинально кинулся за автоматом и слишком уж высунулся. Пули вспахали косогор, только чудом не задели его. Он оступился, не устоял, покатился на дно канавы.

Где-то за машиной возилась Даша. Лишь бы живая была да не сделала ноги под шумок!

Враги перестали перекрикиваться.

«Неужели пошли?… – Волосы зашевелились на затылке у Никиты. – Сейчас подкрадутся, суки, и гранатами забросают».

Он откатился в сторону, выдернул «ТТ» из кобуры. Подался на откос, рухнул плашмя. Взлетел, оттолкнувшись пяткой, начал палить с двух рук наугад, авось кого-то зацепит. Силуэты мелькали перед глазами, не попадали в прицел. Кто-то убрался обратно за кочку, другой откатился в бурьян. Третий продолжал стрелять, но, слава богу, мимо!

Он перенес огонь на этого фрукта. Последние три патрона ушли в «молоко», да и хрен с ними! Майор рухнул обратно, снова откатился, вытащил из кармана запасную обойму, загнал ее в рукоятку, клацнул затвором.

Тут в двух шагах от него, на проезжей части взорвалась граната. Уши заложило. Хорошо, что оказался под откосом, в травяной жиже. Мало каши ели, уроды!

Попович поднялся, снова начал стрелять, что-то кричал. Ударная волна достала голову, она плыла, зрение подводило.

И вдруг застрочил «ППШ» за машиной! Там застучали короткие очереди. Он не понял сразу, завертел головой. Что за хрень? Подкрепление? Нет, откуда?

Даша добралась до автомата, который он выронил! Стреляла она явно не по майору и делала это умеючи. Эта женщина явно проходила обучение. Вот только на чьей стороне?

Он приободрился, снова куда-то катился, менял обойму. Пули резали метелки бурьяна.

В стане противника воцарилось замешательство, кто-то вскрикнул. Люди пропадали в заболоченной низине.

Даша продолжала вести огонь. Она делала короткую паузу после очереди и снова выпускала несколько патронов. В диске их аж семьдесят один. Такое веселье могло продолжаться долго.

Как ни странно, она отстрелялась результативно. Противник не устоял, пропал за кустарником, беспорядочно отстреливаясь. У Никиты возникало впечатление, что у врагов просто-напросто кончаются боеприпасы. Мало взяли.

Никита перекатился через дорогу и бил им вслед по тем местам, где тряслись ветки. Потом распластался в траве, вытянув руку с пистолетом. Даша тоже прекратила стрелять.

«Кто напал на нас? – размышлял Никита. – Случайность, мимо шли, машина понадобилась? Бродячие полицаи, прорывающиеся к своим? Или горячий привет от Вальтера? Нет, это вряд ли. Ребятам явно не хватило профессионализма».

Он напряженно вслушивался, раскладывал по полочкам звуки тишины. Противник ушел, назад не вернется, нечем ему воевать.

Майор облегченно перевел дыхание, добежал до кустов, откуда супостаты вели огонь. Примятая трава, гильзы от патронов, больше ничего – ни окурков, ни фантиков от конфет. Следы сапог в местах, свободных от растительности. Брызги крови на пожелтевших лопухах. Даша кого-то зацепила. Ранение не смертельное и вряд ли достаточно серьезное, но все равно приятно.

Он побрел назад, меся раскисшую колею. «Газик» стоял, накренившись в кювете, двигатель работал. Непоправимых увечий стрельба машине не причинила.

Даша лежала в грязи под левым колесом, которое весьма причудливо висело в воздухе. На Никиту смотрели огромные от страха глаза.

Он невольно усмехнулся. Страх продлевает жизнь? Она потеряла пилотку, приняла грязевую ванну, словно намеренно себя замаскировала.

– Ну вы даете, Дарья Алексеевна! – Попович отобрал у нее автомат, помог подняться.

Ее всю трясло, зубы стучали от страха.

– Вы молодец, Дарья Алексеевна, – признал Никита. – Я пошел бы с вами в разведку.

– Я не хочу в разведку, – выдавила женщина.

Попович нервно засмеялся, отстегнул диск, убедился в том, что там еще оставалось немного патронов. Он забросил автомат за плечо.

– Вы мне сапогом по лицу ударили, – заявила женщина и шмыгнула носом. – Теперь болеть будет.

– Не видно ничего.

– Потому что я грязная.

– Почему вы так поступили, Дарья Алексеевна? – Он чувствовал какое-то глупое смущение.

Ей ничто не мешало направить оружие против него, а потом убраться в лес вместе с неопознанными стрелками.

– Не знаю, Никита Андреевич, нечаянно получилось. – Она растерянно развела руками.

– Вы даже кого-то краем зацепили, легкое ранение.

– Простите, плохо целилась. Вы здоровы, Никита Андреевич? – Даша пристально на него посмотрела.

Его еще покачивало, в ушах надрывались колокола.

– Не здоров, а годен, – отшутился он. – Ладно, все нормально. Объявляю вам благодарность, товарищ бывший старший лейтенант. Давайте вытаскивать наше несчастье из кювета.

– А что это было, Никита Андреевич? – Она не отходила от него, вставала на цыпочки, вытягивала шею.

– Может, вы мне объясните?

– Нет. – Она помотала головой. – Пытать будете, не объясню.