Нацизм и культура

А родители?! Их беспокоит только «счастье» их детей, их рост, а потом и карьера. Но и они разделяются на две основные группы. Одна делает все возможное, чтобы не навредить детям, порой даже скрывая собственные идеалы и отношение к жизни. Другая отдает их, как говорится, на откуп различным нацистским организациям, тем более что, не будучи членом одной из них, нельзя рассчитывать на получение хорошего образования и профессии, а в последующем и подходящей должности. Вместе с тем молодежи свойственно патологическое стремление к форменной одежде и знакам различия, поскольку она всегда была и есть идеалистически и революционно настроенной. Существенно и то, что нынешняя молодежь начинает изображать из себя «стариков», воспринимая военную выправку и высокомерие, быстро продвигается по служебной лестнице и овладевает жаргоном национал-социалистской верхушки и старых борцов. Многие из них проходят подготовку для шпионской деятельности, доносов и террора. Родители же, поскольку учителя превратились в функционеров, для которых свобода совести преступна, смотрели на все происходящее молча, сокрушенно пожимая плечами. Они даже уклонялись от элементарных родительских обязанностей и скрывали от детей истинную информацию о положении вещей. Они считали, что детям нельзя жить в условиях противоречий между семьей и государством (школой). В действительности такие родители были слишком трусливы, некомпетентны и бестолковы, чтобы решать проблемы образования и уж тем более создавать своим детям разнообразные жизненные ситуации, развивать у них нравственное чувство и понимание трагизма бытия, а также вырабатывать решительность и принципиальность в жизненных проблемах. Они просто были пассивны и смиренны, предоставляя детям возможность идти собственной дорогой. В результате значительная часть молодежи росла заброшенной, обманутой, в унынии и без настоящих родителей. Неудивительно, что это «лидеры» беспрепятственно побуждали молодежь выступать против «старомодных» родителей и поступать по собственному усмотрению. Миллионы семей переживали глубокий раскол, непонимание и даже открытую неприязнь. Культ Гитлера разрушал семью, возвеличивая клан. Никогда ранее семейные узы, родительские привязанности и черты не становились столь поверхностными. После крушения военной машины молодежь с глубокой болью и большим раздражением, но и с радостью должна будет сначала восстановить все богатство и красоту прошлого, очерненного и запачканного лже лидерами. Только после этого она сможет осознать масштабы урона, нанесенного нашему престижу, – людям, которые, подвергаясь гонениям и притеснениям, боролись за право молодежи наслаждаться свободой мысли и получать необходимые знания. Резня евреев сопровождалась уничтожением многих тысяч стариков, безнадежно больных и людей с психическими расстройствами. Во всех сферах жизни, в том числе в сфере милосердия, настоящая любовь, благоговение и даже трепет перед смертью были превращены в пыль под сапогами СА и СС. «Целомудренно» функционировавший аппарат всеобщего «благоденствия» был более не нужен. Тогдашняя молодежь знала лишь институты власти, форменную одежду, знаки различия и идолопоклонство как суррогат настоящей религии.

(Эстрайх Пауль. Из жизни педагога: (Автобиография). Берлин, 1947.)

Ильза Макки Скептицизм и соучастие

После того как Гитлер сделался рейхсканцлером, положение дел в Германии стало меняться. Было много сделано для улучшения условий жизни трудящихся масс. Повсюду строились новые здания и сносились трущобы. Люди получали работу, все меньше безработных собиралось у газетных и пивных киосков и около кинотеатров, споря и возмущаясь. Народ стал одеваться лучше, появилась возможность покупать достаточно продуктов для семьи.

Наживка понемногу срабатывала. Даже те, кто до того выступал против Гитлера, стали его сторонниками. Различные молодежные клубы были закрыты, а вместо них появился гитлерюгенд. Масонство было строго запрещено. Прежние товарищеские и студенческие организации партия прибрала к рукам. Не осталось почти ничего не национал-социалистского.

С течением времени давление на тех, кто не вступил в партию, все более возрастало. И люди эти чувствовали себя париями. Наконец, отец разрешил мне вступить – с тяжелым сердцем и после долгих раздумий – в гитлерюгенд, сам же стал членом НСДАП. Тот факт, что у него были расшатаны нервы и довольно часто случались приступы астмы, позволял ему не принимать активного участия в общественных делах.