Нацизм и культура

Фриц Тодт скончался в ореоле славы, закончив строительство автострад. Он сгорел живьем при падении самолета, возвращаясь со встречи с Гитлером, будучи уже в ранге министра по вооружениям и боеприпасам. Это был современный герой, символически быстро поднявшийся в высший эшелон власти, активно и верно служа своему лидеру. В то же время труд его заслужил высокую историческую оценку. А что же герои прошлого? Культ Фридриха Великого был поднят на щит в годы борьбы нацистской партии за власть и поддерживался во время войны. Главным проповедником этого культа был Геббельс, выдвинувший в образе Вильгельма нацистский идеал прусского короля. На первое место ставилась его сила воли, тогда как его философские воззрения и интерес к искусству в расчет совсем не принимались. А ведь он был сторонником ненавистного нацистам просвещения. Его праправнук был журналистом и стал директором писательской палаты, получив довольно высокое эсэсовское звание (оберштурмфюрер).

Фабрикация героев и мифов тесно переплеталась. Вне сомнения, для молодых штурмовиков Герман Геринг был живым героем, и такое его восприятие усиливалось мифами. Маршировка, факельные шествия, огонь – вот «магия», которая воодушевляла молодежь. Об этом писали еще за четыре года до прихода нацистов к власти, когда те не обладали достаточной силой для привлечения на свою сторону родителей мальчишек и девчонок.

Мифология стала системной, превратившись в составную часть государственного образа жизни Третьего рейха и сопровождая все торжественные мероприятия в школах и обществе – на культурно-политическом фронте. Она имела большое значение, проникая прежде всего в души молодежи, превратившись в своего рода религию. Мифология присутствовала на всех нацистских торжествах в форме декламаций, хорового пения и тому подобного (даже христианская литургия была включена в нацистское миропонимание).

Создание мифов и героев было неотъемлемой частью нацистской культурной политики. Эта мысль проходит красной нитью во всех приведенных в данной книге материалах. Расистское мышление требовало подкрепления мифами, герои же брались в основном из крестьянской среды. Так что и мифы, и герои штамповались нацизмом в достаточном количестве.

Альфред Баумлер Ницше и национал-социализм

Ницше и национал-социализм стоят по ту сторону традиций германской буржуазии. Что это означает? Духовными силами, которые формировали ее в течение последних нескольких столетий, были благочестие, просвещение и романтизм. Благочестие, или ханжество, было последним революционным движением в лютеранской душе. Оно уводило людей из безнадежной политической реальности назад, к самим себе, объединяя в небольшие частные группки и кружки. Это был, по сути дела, религиозный индивидуализм, укреплявший уклон в сторону собственной личности, психологического анализа и биографического копания. Любая аполитичная тенденция искала поддержку в германском благочестии. Индивидуализированное просвещение действовало в этом же направлении. Но этот индивидуализм не был религиозно-сентиментальным. Провозгласив себя рационалистическим, он в действительности был «политизирован» только в отрицании феодализма и оказался способным лишь к слому экономической основы капитализма, но не к созданию собственной политической системы. Люди принимали это за индивидуалистическую сущность, но она оказалась оторванной от реальных условий, где личность была предоставлена себе самой. Романтизм же рассматривал человека в свете его естественных и исторических связей. Романтизм открыл наши глаза на тьму, на наше прошлое, на предков, на мифы и народ. Направление, идущее от Гердера до Гёрре, до братьев Гримм, Айхендорфа, Арнима и Савиньи[15], представляло собой духовное движение, сохранившее свою живучесть и до сего дня. Но это было движение, с которым боролся Ницше…

Говоря о национал-социализме как о мировоззрении, мы имеем в виду, что не только буржуазные партии, но и их идеология ликвидированы. Однако только болезненная личность может считать, что все созданное в прошлом должно быть отвергнуто. Напротив, мы полагаем, что вступили в новые отношения с прошлым, четко отличая все прогрессивное от того, что окутано буржуазной идеологией. Короче говоря, мы открыли новые пути и возможности осознания своего бытия. В этом вопросе Ницше упредил нас. Однако его понимание романтизма отличается от нашего. Но его личные взгляды и отрицание буржуазной идеологии в целом стали ныне достоянием нынешнего поколения…

Обоснование христианской морали – религиозный индивидуализм, постоянное чувство вины, кротость, идея спасения души – все это чуждо Ницше. Он восставал против идеи покаяния, говоря: «Мне не нравится такое малодушие в отношении собственных поступков: человек не должен ставить сам себя в тяжелое положение перед лицом неожиданных позора и неприятностей. Вместо этого он должен чувствовать гордость за свои деяния. Да и какой, в конце концов, толк от этого! Ничего нельзя делать с сожалением».